Тьма в бутылке

Адлер-Ольсен Юсси

Они уже собирались высказать свои предположения, но Карл оборвал их.

— Присмотритесь повнимательнее. Усы, возможно, чуть старят его. Напишите свои варианты вот здесь.

Он вырвал два клочка бумаги из блокнота и протянул их своим помощникам.

— Только подумайте — он убил Поула Холта! — воскликнула Ирса. — Такое впечатление, будто он убил кого-то из наших знакомых.

Карл записал свое число и забрал две оставшиеся бумажки. На двух было написано двадцать семь, на третьем — тридцать два.

— Ассад, мы решили, что ему

двадцать семь. Почему ты считаешь, что он старше?

— Исключительно на основании вот этого. — Он поднес палец к линии, косо протянувшейся над правой бровью. — Это отнюдь не морщинка, вызванная частым смехом.

Он указал на собственное лицо, широко улыбнувшись и продемонстрировав почти сомкнувшиеся уголки глаз.

— Посмотрите. Они тянутся прямо к щеке. А взгляните теперь.

Он вывернул рот уголками вниз и стал выглядеть так же, как выглядел только что при допросе Карла.

— Вот тут не появилась ли полоса? — Он указал на точку у брови.

— Ну да, однако ее не так просто заметить, — согласилась Ирса, копируя мимику Ассада и ощупывая кожу в непосредственной близости от бровей.

— Это потому, что я веселый человек. Чего не скажешь об убийце. С подобной морщинкой либо рождаются, либо она появляется, потому что человек мало радуется. И на проявление ее требуется время. Моя мать была не особо жизнерадостной, и у нее эта штука появилась в пятьдесят.

— Может, ты прав, а может, и нет, — подытожил Карл. — Но мы сошлись на том, что его возраст близок к нашим догадкам. Примерно так оценил его и Трюггве. Итак, сейчас, по-видимому, ему сорок — сорок пять лет, если он еще жив.

— А мы не можем отсканировать это изображение и немного состарить его? — предложила Ирса. — Компьютерная техника позволяет это сделать?

— Конечно. Но программа может пойти в неверном направлении, и портрет окажется еще более вводящим в заблуждение, чем сейчас. Давайте лучше оставим как есть. Довольно приятный мужчина. Типаж чуть привлекательнее среднестатистического, довольно мужественный вид. Но в то же время невыразительный и немного консервативный конторщицкий стиль.

— Мне кажется, он похож на солдата или полицейского, — добавила Ирса.

Карл кивнул. Этот тип мог быть кем угодно. Самый распространенный случай.

Он посмотрел на потолок, проклятая муха снова была тут как тут. Может, заставить ведомство потратиться на специальный противомушиный спрей? Разве это не окажется более предпочтительным, чем тратить на насекомое пулю?

Он поежился и остановил взгляд на Ирсе.

— Ты сделаешь копию фоторобота и разошлешь по всем полицейским округам. Не надо объяснять, каким образом?

Она пожала плечами.

— И еще, Ирса, прежде чем отправлять сообщение, дай мне посмотреть на текст.

— Какой текст?

Мёрк вздохнул. Во многих вещах Ирса была потрясающе способной, и все-таки она не Роза.

— Тебе нужно описать ситуацию. Сообщить о том, что мы подозреваем этого человека в совершении убийства, и о том,

что мы хотели бы знать, если вдруг кому-то известно, что человек с такой внешностью когда-либо был замечен в том или ином противоправном действии.

— И что дальше, Карл? Какая тут связь, у тебя есть какие-нибудь предположения? — Ларс Бьерн нахмурил лоб и протянул начальнику отдела фото четырех Джанковичей.

— Что дальше? То, что, если вы намереваетесь и дальше расследовать ваши дела о поджогах, вам следует в регистре преступников поискать сербов с такими же кольцами, как у этих здоровяков. Возможно, кое-кого вам удастся отыскать в датских архивах, но, будь я на вашем месте, незамедлительно связался бы с полицией Белграда.

— Ты считаешь, что трупы, обнаруженные на пожарищах, принадлежат сербам, связанным с семьей Джанковичей, и что кольца указывают на эту родственную связь? — уточнил шеф.

— Именно так. И я полагаю, они чуть ли не родились с этими кольцами, если в мизинцевой кости даже наблюдаются некие искривления.

— Получается целый криминальный союз, — заключил Бьерн.

Карл взглянул на него с глуповатой улыбкой. Удивительная быстрота реакции для столь тяжкого понедельника.

Маркус Якобсен, сидящий рядом с Бьерном, жадно смотрел на пачку сигарет, лежащую на столе.

— Да, можно расспросить наших сербских коллег. Если дело и правда обстоит так, как ты предполагаешь, членом данного союза нужно было родиться. Тебе известно, кто сейчас заправляет этими предприятиями, выдающими займы? Четверых основателей уже нет в живых, насколько я понял.

— Ирса работает над выяснением этого вопроса. Теперь это акционерное общество, но мажоритариями по-прежнему являются люди с фамилией Джанкович.

— То есть сербская мафия, выдающая ссуды.

— Да. Нам известно, что погоревшие фирмы в тот или иной момент являлись должниками этой семейки. Чего мы не знаем, так это зачем было оставлять в огне трупы. И данный вопрос мы со всей деликатностью передаем вам. — Карл улыбнулся и протянул через стол еще одну фотографию. — А вот предполагаемый убийца Поула Холта и похититель его младшего брата. Прекрасный парень, правда?

Маркус Якобсен взглянул на фото, как на многие другие. В свое время он повидал фотографий убийц в избытке.

— Я так понимаю, Пасгорд сегодня совершил пару подвижек в этом деле, — сухо произнес Якобсен. — Все-таки хорошо, что вы получили небольшую подмогу.

Карл нахмурился. Черт его пойми, о чем он?

— Какие подвижки? — спросил он.

— А, он тебе еще не сообщил? Значит, сейчас он все излагает в рапорте.

Через двадцать секунд Карл появился в кабинете Пасгорда. Мрачная комнатка, которую фотография его небольшой семьи, состоявшей всего из трех человек, должна была делать светлее, но вместо этого лишь подчеркивала, насколько мало общего с домом имеет кабинет государственного служащего.