Тьма в его сердце
Шрифт:
— Как скажешь, Дикарка, — бросил напоследок он и схватился за ручку, но вдруг обернулся и сказал:
— Кстати, потрясающе выглядишь.
Как только он ушел, хлопнув дверью, я напряженно выдохнула и оперлась спиной о стену.
Потрясающе выгляжу? Мокрая куртка, взъерошенные, влажные, волосы и повседневная одежда, говорили об обратном. Либо Блейк видел то, чего нет. Либо это был дешевый комплимент, чтобы расположить меня к себе. И, кажется, на секунду ему это удалось.
Глава 11
Джоанна
Ровно
— Привет, — прозвучал его теплый бархатный голос.
Мужчина стоял, прислонившись спиной к передней двери своей машины, руки были спрятаны в карманах черных брюк, на глазах «авиаторы» в золотистой оправе. Сверху белая рубашка, а на плечах черное пальто. Образ его наталкивал меня на мысль, что он готовился к этой встрече, в отличие от меня, ведь я даже не потрудилась переодеться.
— Привет.
Подойдя вплотную, я остановилась и чуть вздернула голову, что бы взглянуть ему в глаза. Рука Блейка потянулась ко мне, он хотел коснуться моей талии и прижать к своему телу, чтобы обнять или, может, поцеловать. Но я сразу поняла это, поэтому сделала шаг назад. Блейк улыбнулся шире.
— Так мы едем?
— Конечно.
Он выпрямился и галантно открыл передо мной дверь автомобиля. Я опустилась на сиденье и положила сумку к себе на колени.
Нос защекотало от запаха кожи, которой был обит салон автомобиля и парфюма Блейка. Машина казалась новой, будто только что с конвейера. Я плохо разбиралась в автотранспорте, но чтобы понять примерную стоимость этой машины, не нужно было быть инженером.
Джефферсон занял водительское сиденье и резво тронулся с места, машина издала глухое, отдающееся вибрацией по всему корпусу рычание, и выехала с подземной парковки.
Одной рукой я схватилась за свою сумку, другой за кожаный бортик дверцы.
— О чем думаешь? — спросил он таким тоном, словно ожидал, что я похвалю его машину.
Надеялся впечатлить меня такой мелочью? Думай шире, Блейк.
— Думаю, что размером машины ты компенсируешь свои комплексы, — усмехнулась я, искоса поглядывая на него.
— Ты видела мои комплексы, действительно думаешь, что я нуждаюсь в компенсации?
Блейк был прав. Я видела мельком, но этого хватило, чтобы понять, что компенсировать ему было нечего.
Он остановился на перекрестке, на светофоре горел красный свет.
— Я совсем не об этом говорила! Большая машина нужна, чтобы помещалось твое огромное самомнение.
— Все равно оно меньше чем мой…
— Не продолжай! — перебила я его.
Он усмехнулся и снова рванул с места, заставив меня вжаться в сиденье.
— Ты же не собираешься превышать скорость?
— Мне не восемнадцать лет, Джоанна, я не играю в гонки. Но и не восемьдесят, так что черепашью скорость, тоже не обещаю, — ответил он, ухмыляясь.
— Отлично, потому что мне все же хотелось бы доехать до того места, куда ты нас везешь живой, — после небольшой паузы отозвалась я.
— Значит, ты все-таки хотела? Просто у тебя было такое выражение лица, будто я заставил тебя.
— Я же улыбнулась.
Блейк прыснул со смеху.
— Да? Было похоже, что у тебя нерв защемило или что-то в этом роде.
— Ты почти заставил меня!
— Мы живем в свободной стране, ты могла отказаться, — пожал плечами он.
Я оглядела его профиль, замечая волевой подбородок и прямой нос. Карие глаза в обрамлении длинных ресниц были сосредоточены на дороге. У него очень красивые и сильные руки, одна из которых уверенно сжимала руль, а другая покоилась на его ноге. Крепкое бедро и красивое колено, если такие бывают.
Никогда не обращала внимания на мужские колени, но уверена, что Блейк даже здесь лидирует.
Взгляд невольно скользнул по его выдающейся ширинке.
Да, он лидировал во всем.
— Ты не оставил мне выбора. Заявиться ко мне на работу, — возмущенно сказала я, уводя свой взгляд подальше от великолепных частей тела Джефферсона. — Ты ведь даже не спрашивал, просто поставил меня в известность!
— Я все еще не понимаю, что такого в том, что я пришел к тебе на работу?
— Правила…
— Только не говори об идиотских правилах! Тот, кто их придумал, должно быть, несчастный перфекционист с комплексом Наполеона: не живет сам, и другим не позволяет, — перебил он меня.
Я отвела взгляд и принялась перебирать ремешки на сумочке.
Эти правила мои! И я вовсе не несчастная перфекционистка с комплексом Наполеона. Правила были вполне уместными. В отеле Хэтфилд ежедневно останавливались очень состоятельные мужчины и женщины. Случайные связи и романы персонала с этими людьми нанесут непоправимый удар по репутации Хэтфилд. Чей-нибудь оскорбленный муж или обиженная супруга могут раздуть такую историю в медиа пространстве. Пресса будет ликовать.
С другой стороны, я не могла проверить, соблюдает ли кто-нибудь мои правила. Я не бегала за своими сотрудниками, не следила за ними и не контролировала их личные контакты. К тому же ситуации бывали разные. Пока репутация отеля была чиста, меня не заботили личные тайны сотрудников. В противном же случае, и каждый был об этом предубежден, подобное поведение каралось увольнением и соответствующей рекомендацией.
— Каждый уважающий себя отель так делает, распространенная практика. Не хочу потерять эту работу, поэтому, пожалуйста, не делай ничего, что может навредить мне.
— Ладно, я понял. Только…
— Только что?
— Я спрашивал о тебе на ресепшене.
— Ты делал что? — спросила я, округляя глаза. — Зачем?! У меня могут быть проблемы!
— Я не знал, где взять твой номер, а он был мне нужен.
Нужен был?
Просто нужен был.
Как он это делает?
Блейк был полным эгоистом с диктаторскими замашками. Он решал все за других, ставил свои потребности выше прочих, и не думал о последствиях. Я догадывалась, что он именно такой человек, но сейчас убедилась в этом окончательно.