Тьма в его сердце
Шрифт:
Фелиция закрыла за мной дверь и пригласила меня проследовать в кухню.
Квартира Дороти была меньше моей в два раза. Холл я рассмотреть не успела, но по пути в кухню пробежалась взглядом по интерьеру гостиной. На полу была керамическая светлая плитка, стены в бежевых оттенках, без рисунков или узоров.
А вот мебель, как бы помягче сказать, ее будто выбирал слепой человек, у которого к тому же напрочь отсутствовал вкус. Диван был в готическом стиле, на ножках из темно-коричневого дерева, обит фиолетовой бархатной тканью.
На этот диван могло бы поместиться ровно три человека, но не поместится даже один. Диван был завален одинаковыми подушками из той же ткани, что и обивка. Ровно девять штук, лежат идеальным строем, плотно прилегая друг к другу.
Рядом с диваном находился небольшой столик, назвать стиль я не могла. Но он был похож на нечто современное. Стеклянная столешница, под которой закреплена мраморная белая плитка с розовыми разводами, столик на деревянных ножках белого цвета. В гостиной не было телевизора, зато стояла деревянная тумба черного цвета, а на ней старинный граммофон для проигрывания музыкальных пластинок.
Еще было трюмо с зеркалом в современном стиле, края у него были не острые, а закругленные, рядом стул из белого дерева с оранжевого цвета обивкой.
От такого количества цвета у меня рябило в глазах.
Мебель была не старая, но совершенно не сочеталась друг с другом. Впрочем, чего я ожидала от такой претенциозной женщины? Ее наряды всегда пестрили яркостью, и вычурностью. Если розовый, то фуксия, если синий, то индиго, если зеленый, то салатовый. Никаких скучных, темных и пастельных оттенков. Так было и в квартире.
Пожалуй, даже в таком интерьере была своя система, потому что собачья лежанка, которая сейчас пустовала, была сделала из ткани, которой был обит диван.
Войдя в кухню, я уже не удивлялась: на полу был тонкий палас, цвета свежей травы, желтый кухонный гарнитур, белый столик из дерева, и стулья, обитые зеленой тканью.
Дороти кивнула мне, показывая на стул, и я послушно села. На соседний стул запрыгнул фоксик хозяйки, который не сводил с меня подозрительного взгляда.
Прекрасно.
Вошла Фелиция, я молча передала ей сэндвичи и вернулась на специально отведенное для меня место. Я чувствовала себя кем-то вроде собаки, которой приказали сидеть, и я послушно сидела.
— Дороти, садитесь, — сказала Фелиция. — Я сама налью чай.
— Не указывай мне, я еще в состоянии налить чай своей гостье, — пробубнила миссис Скотт.
Ух ты, я ее гостья. Не блудница, а гостья. Нужно отметить это день в календаре.
Фелиция отошла в сторону и Дороти поставила передо мной чашку чая. Затем она поставила еще две чашки, я полагаю, для себя и для Фелиции и села за стол напротив меня.
Чай пах земляникой. Один из моих самых любимых запахов.
Фелиция поставила на стол сэндвичи, что я принесла и овсяное печенье.
— Мне понравились твои сэндвичи в прошлый раз. Те, что с травой не очень.
Прошлые были с овощами, а не с травой, как она выразилась, но кто я, чтобы спорить.
— Я рада, что они пришлись вам по вкусу.
Дороти сделала глоток чая и взглянула на меня исподлобья.
— Скажи, ты все еще водишь к себе мужчин, Джессика?
Я сначала не поняла к кому она обращается, но потом вспомнила, что она назвала меня Джессикой у порога, да и фраза о мужчинах явно была адресована мне.
— Миссис Скотт, я Джоанна, — поправила я Дороти.
— Я так и сказала, — пробубнила старуха и сделала еще один глоток чая.
— Никаких мужчин я не вожу, все время ко мне захаживал лишь один мужчина — это мой родной брат. Еще ко мне часто приходит подруга.
— Та светловолосая кукла? — изогнула бровь миссис Скотт.
— Да.
А Дороти бы поучиться такту, с другой стороны учиться ей уже поздновато.
— Красивая твоя подруга. Но мужчин я помню несколько. Один был с уродливой собакой, второй без.
Я усмехнулась.
— Миссис Скотт оба раза это был мой брат, а вот, то, что его собака уродлива, я соглашусь с вами.
Клянусь, на губах Дороти на секунду проскользнула тень улыбки. Поэтому я решила добить это, окончательно растопив ее сердце.
— Не то, что ваш… Ээ-э. Ваша собака, — кивнула я на ушастого телохранителя, сидящего по левую руку от меня.
Стул справа от меня заняла Фелиция. Она не чувствуя ни капли неловкости, которую я в отличие от нее буквально ощущала осадком на своих губах, потянулась к середине стола и взяла себе сэндвич со шпинатом.
— Это Лесси, моя девочка, — пояснила Дороти, на ее губах появилась небольшая улыбка.
Кажется, победа за мной.
Я пробыла в гостях у Дороти около двух часов. Все это время она безумолку трещала о своей собаке. А когда я похвалила ее мебель, что явно было пустой лестью, она получила новую порцию воодушевления и начала рассказывать мне о каждом предмете в ее квартире: что, где, когда и при каких обстоятельствах она купила.
Я засобиралась домой, а Фелиция вызвалась меня проводить.
Мы вышли за дверь, и я не могла не задать мучающий меня весь вечер вопрос. Спрашивать при Дороти я постеснялась.
— Фелиция, я правильно понимаю, что вы ее дочь.
Женщина по-доброму улыбнулась, но отрицательно качнула головой.
— Я социальный работник, — пояснила она.
Я была в смятении.
— Но я ни разу не видела вас.
— Я работаю всего три недели с Дороти, до этого она выгоняла всех, кого к ней подсылала социальная служба, — сказала Фелиция сложив руки перед собой, и получше запахивая свой серый кардиган.