Тьма в его сердце
Шрифт:
От мысли о том, что ее секреты могут быть связанны с Хэтфилдом-младшим, что-то тяжелое появлялось прямо в центре моей груди. Как камень, который никак не скинуть оттуда. Еще Эрик подкидывал своих версий, и от этих версий мне хотелось двинуть ему, чтобы тот заткнулся.
Перед полетом у нас состоялся один разговор.
Мы сидели в моем кабинете, мне нужно было устранить кое-какие проблемы, а Эрику не терпелось узнать все подробности о моем визите в отель. Какого-то хрена его больше всех интересовали мои отношения с Джоанной. Мы были друзьями, но я видел, что она ему нравится, и стоит мне оступиться, Эрик войдет в игру.
У нас никогда не было правил по типу «не спать с подругой друга», потому что ни у меня, ни у него не было постоянной подруги. К тому же, все мы знаем, что с друзьями принято делиться. Но делиться Джоанной мне совсем не хотелось, ни с Эриком, ни с кем бы то ни было. Мне хотелось сохранить эксклюзивное право.
— Так значит, ты решил позвать ее? — спросил Эрик накануне поездки в Аспен.
— Да, — коротко ответил я.
Друг вальяжно раскинулся в кресле около моего стола, попивая кофе, которое сделала для него моя секретарша Мэдди.
— Я думал подставить тебе плечико для сна, — издевательски сверкнул глазами он.
Я поднял голову от документов и усмехнулся, глядя на его резвящееся лицо.
— Лучше я проведу полет с ней, чем с твоей задницей, Эрик, — ответил я, бросая в него карандаш.
Эрик ловко увернулся, и мой кабинет наполнился его хохотом.
— Неужели ее задница симпатичней моей? — спросил он.
— Ты себе представить не можешь насколько.
— А жаль, — мечтательно протянул он, намекая на то, что хотел бы увидеть то самое место, часть тела Джоанны.
От этого меня наполнило злостью.
— Еще раз ты скажешь что-то подобное, и я выбью все твои зубы, — предупредил я.
Улыбка Эрика стала еще шире.
— Значит, говоришь, у вас с ней ничего серьезного?
— Нет, — резко ответил я, — просто решил попробовать что-нибудь новенькое, как советовали Джим и Майя.
Эрик громко хмыкнул и, кажется, клацнул зубами.
— А что потом?
— О чем ты?
— Ты попробуешь нечто новое, а что потом будет с ней? — спросил он.
Я пожал плечами.
— Если мне не понравится, то мы разойдемся, — ответил я.
Хотя сейчас от такого варианта развития событий мне становилось нехорошо.
Глаза Эрика едва заметно потемнели.
— Тебе не кажется, что это новый уровень? — сердито спросил он.
— В смысле? — не понял я.
— Ты не просто развлекаешься, как делал это раньше, ты даешь ей надежду, — сказал он. От этого назидательного тона меня передернуло.
— Они все надеялись на то, что смогут приручить меня, — усмехнулся я, — эта ситуация не отличается от других.
Эрик сузил глаза, и рывком схватил чашку кофе с блюдца. Уже остывший напиток пролился на его джинсы.
— Черт! — выругался он.
Кажется, этот разговор действительно злил его. Но какое ему вообще дело?
— Мэдди принеси салфетку мистеру Лоусону, — попросил я секретаршу, по электронному селектору. Затем обратился к Эрику: — Вот видишь, она даже на расстоянии умудряется оставлять людей в кофе.
Эрик шутку не оценил. Вместо этого он продолжил говорить о другом.
— Ни одной из своих прошлых девушек ты не давал надежду. Вступив с Джоанной в отношения, ты взял на себя определенную ответственность. Это не просто развлечение, ты можешь оставить ее действительно с разбитым сердцем. Она для тебя важнее, чем любая из тех, с кем у тебя была связь, но вместе с тем, ей будет больнее, чем остальным после того, как ты наиграешься в новую игрушку. Она будет разбита, — сказал он.
В кабинет заскочила Мэдди и подала Эрику салфетки.
От мысли о том, что Джоанне может быть плохо, внутри все похолодело, мне не хотелось, чтобы она страдала.
Но ведь Джоанна совсем другая, не такая как прочие. Она Дикарка, которая не влюбляется, сама говорила, что ее не интересуют долгие отношения.
Секретарша ушла, хлопая дверью, и это отрезвило меня.
— Почему тебя вообще это волнует? — холодно спросил я.
Эрик покачал головой.
— Не знаю. Мне нравится она, нравится как человек, — глухо отозвался Эрик.
— Поэтому ты постоянно пялишься на ее задницу? — грубо спросил я.
Пусть возится со своей официанткой — Салли, или как там ее, а к моей не лезет.
— Она красива, а у меня есть глаза, — пожал плечами он, поднося чашку с кофе ко рту, и не сводя с меня прямого взгляда.
Уголки его губ приподнялись, Эрик достал из кармана джинсов телефон и принялся с кем-то переписываться.
— Снова Салли? — решил перевести тему я. Разговоры о Джоанне, где Эрик говорит, что она красива, к хорошему не приведут. — Твоя подруга черти чего наговорила Джоанне. Сказала, что мы спим. Ты там усмири ее и скажи, чтобы к Джоанне больше не подходила.
— Ага, только она не моя подруга, и больше я с ней не встречусь, слишком много мороки. Я нашел ей уже одно место, пусть устраивается, а дальше, я умываю руки, — сказал Эрик.
— Зачем тогда переписываешься с ней?
— Я не переписываюсь.
Встав со стула, я обошел стол и навис над Эриком, беспардонно заглядывая в его телефон.
Мои брови поползли наверх в удивлении.
— Ты смотришь фото с какого-то приема? — спросил я.
— Ага, — коротко ответил Эрик, даже не удосужившись взглянуть на меня. — Благотворительный вечер устроенный Кэррингтонами.
Я отошел от него, и сунув руки в карманы, попытался отыскать в памяти тот прием.
— Я помню. Два года назад? — спросил я, возвращая взгляд к Эрику.
— Три года назад, — поправил меня Эрик.
— В их загородном доме? — уточнил я.
— Ага.
Все ясно.
— Кузина Дейва Кэррингтона очень горячая штучка, я пробыл там час, а потом уехал с ней в отель, — ухмыльнулся я, вспоминая шикарную блондинку с Бостонским акцентом и четвертым размером груди.
Эрик усмехнулся.