Тьма внешняя
Шрифт:
– А, это ты, Долговязый. Тогда прощенья прошу.
– Тебе что, и двоих мало?
– Мало, – констатировала воительница. Порода уж моя такая. Из-за чего меня муж колотил, пока не помер – гуляла я от него. А разве я виновата? – Порода такая – повторила она. Жорж ухмыльнулся. Крупная, ширококостная, с толстой шеей и тяжелыми кулаками, Аньес не производила впечатления женщины, которую можно безнаказанно колотить кому – либо.
Она торопливо ушла прочь, не иначе – искать новых развлечений.
Спать не хотелось. Кер уселся на пороге своего обиталища, вытянув ноги. Сплюнул, подумав об Аньес.
«Приласкать ее! Нужна ты мне, кобыла бесстыжая! Если на то пошло, есть и получше тебя!»
И верно: Иветта и впрямь была и моложе,
Кер, скептически пожал плечами, но согласился, хотя двигало им вовсе не желание пополнить армию смутьянов еще одним умелым бойцом, а надежда поближе познакомиться с девчонкой.
Против ожидания, дело пошло. Она старательно училась у него стрелять из арбалета и владеть коротким мечом, проявляя завидную настойчивость, молча терпя боль пропущенных ударов, не жалуясь ни на что. Она даже выучилась всего за три дня метко бросать ножи, попадая за десять шагов в мишень, величиной с кулак.
Девушка эта была довольно странная и необычная. Она резко выделялась среди подчиненных Безносой – как на подбор здоровенных, горластых девах. Невысокая, хрупкая на вид, с тонкими чертами лица, она не была похожа ни на крестьянку, даже из зажиточной семьи, ни на горожанку. Скорее уж на дворянское дитя.
Ничего о ее прошлом ему, как и никому другому, известно не было. Но иногда ему почему-то становилось не по себе от ее спокойных – слишком уж спокойных глаз и ровного голоса. Он догадывался, что с ней случилось нечто страшное. Однажды он задал ей вопрос – каким ветром ее занесло к Светлой Деве. Она ответила взглядом, переполненным такой невыносимой болью, что Кер зарекся вообще спрашивать у нее о чем бы то ни было.
На пятый день их знакомства, когда под вечер Иветта в очередной раз пришла на занятие, он увлек девушку в свою комнатенку и торопливо овладел ею. Она не пыталась сопротивляться, даже, как ему показалось, охотно отвечала на его грубоватые ласки. Но после молча встала и, приведя в порядок одежду, ушла не обернувшись. И хотя с тех пор она оставалась у него почти каждую ночь, Кер так и не услышал ни одного нежного слова, на которые обычно не скупятся даже публичные женщины.
С удивлением он увидел ее среди тех, кто двинулся на юг, но еще больше удивился узнав, что ее хотели оставить в Нормандии, но она буквально на коленях вымолила у Безносой разрешение идти вместе со всеми. На привалах она, как и раньше, несмотря на усталость, приходила к нему брать уроки фехтования и стрельбы, а ночами – платила за них.
Он представил тонкое тело Иветты, с изломанными руками и ногами, распятое на колесе. Жаль будет девку… Ну да если подумать, то судьбу она выбрала сама.
Что же до него, то он тоже выбрал. Не позднее, чем послезавтра, он покинет обреченное воинство Дьяволицы. Лучше всего уходить днем, когда гораздо проще незаметно ускользнуть, затерявшись среди множества входящих в лагерь и выходящих из него. Правда, заранее приготовленный мешок с провизией на дорогу весьма тощ, но это как раз поправимо – разве не висит на его поясе кошель с серебром колдуна?
…Этой ночью мне приснился очень странный сон. Он был очень яркий и живой, совсем неотличимый от обычной жизни. Сначала я увидела какие-то необычные коридоры – узкие, неправильной формы, с очень высокими потолками. Нигде нет ни факелов, ни окон, но свет все же откуда-то исходит. Я как будто иду по этим коридорам, но пола под ногами не чувствую. Затем передо мной открылся большой круглый зал, перегороженный пополам занавесом из полупрозрачной меняющей цвет ткани, на которой появляются, и исчезают причудливые знаки. На стенных панелях горели множество разноцветных огоньков. Приглядевшись, я поняла, что этот занавес соткан из света. Вдруг все исчезло, и моим глазам предстало удивительное зрелище. С высоты птичьего полета я увидела обширную, обжитую людьми страну. То снижаясь, то поднимаясь ввысь, я парила над большими деревнями, окруженными густыми садами и виноградниками, подо мною золотились поля, но то была не пшеница, а какой-то непонятный злак. Среди невысоких гор лежали небольшие городки и замки без оборонительных стен и башен. Я пролетела над скалистым плато, которое пересекали глубокие отвесные ущелья. Затем словно некая сила притянула меня, я снизилась над узким каменистым островом, омываемым порожистой рекой.
Я плавно опустилась на площадку, вымощенную правильными шестигранными плитами из красного гранита. Шероховатый камень покрывал мягкий мох, из трещин росли искривленные маленькие деревца. Мох покрывал и выстроившиеся двумя концентрическими кольцами каменные колонны. В центре их возвышался высеченный из зеленого камня постамент, увенчанный черным металлическим диском. Поодаль, среди зарослей жестколистого кустарника, возвышались выстроившиеся правильным восьмиугольником грубо отесанные каменные глыбы, поверх которых лежали, как балки перекрытий, такие же. Некоторые из них были повалены и разбиты как будто ударами огромного молота. От сооружения до сих пор веяло силой, почти исчезнувшей от времени, но явственно дававшей знать о себе. Тишину нарушали только свист ветра и плеск воды.
Что-то недоброе, даже зловещее почудилось мне в этом давно оставленном людьми месте. Тут я с изумлением обнаружила, что у меня есть тело. Камень холодил мои босые ноги, а ветерок с реки шевелил волосы. На мне было короткое платье из серого рядна. Я поспешила к берегу, склонилась к воде… и не узнала своего отражения. На меня смотрело совсем незнакомое худое лицо, в обрамлении коротко обрезанных черных волос, принадлежавшее женщине лет сорока.
Тут все исчезло. Я в неуловимое мгновение перенеслась внутрь какого-то здания, только на это раз я попала не в странные коридоры или зал с призрачным занавесом. Я увидела перед собой внутренние помещения храма. То, что это было святилище неведомого бога, я поняла сразу, хоть он и не походил на знакомые мне.
…Вокруг не было ни души. Меня обступили массивные, грубо вырубленные из камня колонны, поддерживающие арочный свод, украшенные излучавшими тусклый свет желтыми кристаллами.
Прямо передо мной, на грубо отесанном обломке черного гранита, лежал череп. Он был выточен из единого куска горного хрусталя или чего-то похожего на него. Я попыталась осмотреться и со страхом увидела, что вновь не имею тела. Внезапно в алмазной глубине черепа вспыхнули радужные блики, и в освещенное светом от колонн пространство неслышно вошли две женщины. На них не было почти никакой одежды, кроме куска ткани на бедрах. В руках они держали небольшие светильники, стекла в которых заменяло множество разноцветных прозрачных камней. Такие же искрящиеся камни в тончайших, почти невидимых оправах в изобилии украшали их почти нагие тела. Они поставили лампы на постамент, на котором лежал зловещий предмет. Потом в молчании опустились на колени перед черепом, склонили головы, положив руки на него.
Они стояли совсем близко от меня, так, что я могла бы коснуться их, протянув руку, будь у меня сейчас руки. Одна из них была совсем юная девушка с длинными пепельными волосами и глазами цвета морской волны, с гибким мускулистым телом. Вторая сразу, с первых же мгновений, как я увидела ее, показалась мне необычной, хоть я и не поняла, в чем тут дело.
Невысокая, широкая в кости, с длинными руками, ногти на которых были позолочены, и сосками цвета темного пурпура, она вроде ничем не отличалась от обычной женщины. Разве что странные черты лица с раскосыми глазами…