Тьма
Шрифт:
Эти страстные нападки на черных шатаек даже на Палуса подействовали несколько отрезвляюще. Том обратил внимание на какую-то внутреннюю нелогичность и непоследовательность рассуждений Таниса, хотя и не смог ее ясно вычленить.
— Покажи ему, Танис, покажи! Покажи, как мы можем, к чему мы готовы, — переключился Палус, загоревшись новой темой.
— Ладно, коли так. — И Танис, не заставив себя долго упрашивать, принял боевую стойку, очень похожую на исходную позицию рукопашного боя из снов Тома.
— Ты знаешь боевые
— Да, так это называют в истории. Ты силен в истории?
— Ну, как сказать… Там разворачиваются мои сны. Там, во снах, я практиковался в боевых искусствах.
— Во сне ты живешь в истории, а тут все забыл, потому что стукнулся головой. Стройно и логично, — рассудил Палус.
— Так считает Микал.
— А Микал очень мудр. — Танис огляделся, как будто проверяя, не прибыл ли Микал. — Много ли видишь ты во снах своих? Подробны ли они?
— О том, что произошло после вируса в 2010 году, не знаю ничего, но до этого… кое-что знаю.
— Можешь мне рассказать о стратегии Наполеона? Как он выигрывал свои войны?
Томас задумался, попытался вспомнить.
— Нет, о Наполеоне ничего толком не помню. Но могу посмотреть. Могу книгу прочитать, когда засну.
Это сообщение Таниса удивило.
— Ну и ну! Ты и это можешь?
— Ну, не знаю. Честно говоря, мне в последнее время не до того было. Другим был занят. Ты знаешь о Великом Обмане? О вирусе.
— Кое-что знаю… но немного. Это случилось до больших бедствий, только это толком и знаю. Досконально об этом знают лишь двое мудрых. Микал и Тилей. Хотя Тилей больше не мудрый. Микал считает, что история нас лишь отвлекает и может увести по ложному пути. А Тилей… Если бы он мне попался, я бы разорвал его на куски, а куски эти сжег бы.
— Микал прав, — покачал головой Том. — Экспедиция закончилась бы крахом. Я из черного леса едва выбрался, черные твари чуть меня не убили, скажу я тебе. Злобная публика эти шатайки.
Сообщение Тома потрясло Таниса.
— Ты был в черном лесу? За мостом?
Он так возбудился, что Том засомневался, стоило ли об этом упоминать. Но Микал сам предложил это. Как иначе сможет Том отговорить Таниса от экспедиции?
— Был. И едва жив остался.
— Расскажи! Расскажи все, что знаешь. Я смотрел на черный лес с этого берега, видел черных шатаек, летающих тучами над лесом. Но пробраться туда… Даже к реке подойти духу не хватило.
— Там очень опасно. Там я упал и потерял память. Габил вывел меня оттуда, но они, черные, меня чуть на куски не разорвали.
— И все? Подробнее, подробнее! Мне нужна информация!
— Да, пожалуй, почти все.
Танис изумленно глядел на Тома.
— Мы с тобой могли бы составить прекрасную боевую пару. Я научил бы тебя драться, а ты научил бы меня истории.
— Рашель ждет, — вполголоса напомнил Палус.
Хотя Том все еще не полностью проникся Высоким Чувством,
— Да, да, Высокое Чувство, — напомнил Танису Том.
— Конечно, конечно. Но позже мы еще побеседуем. — Танис развел руки и глянул вверх, на склон. — Представь себе на минутку, что Палус — это Рашель. Просто представь. Вот здесь она, а здесь ты. — Он указал на траву под ногами. — Прежде всего, скажу я тебе, ты вручил ей много-много цветов и сказал ей много-много нежных слов, подробно описал, как тает твое сердце при мысли о ней, почему волосы ее напоминают тебе водопад… Ну, и все такое, в том же духе. — Танис все еще стоял, раскинув руки, слегка пригнувшись, как будто ожидая нападения. — Все это смягчит ее сердце. Шепчи ей, согревай ухо дыханием своим, покажи, что ты сильный мужчина. — Он окинул Томаса оценивающим взглядом. — Я для тебя еще слова попозже сочиню, что ей нашептать. Хочешь? Я ведь ухажер со стажем.
— Конечно! — с энтузиазмом согласился Том. Он слишком втянулся в игру, чтобы испытывать что-то, кроме полного одобрения.
— Так, это насчет ухаживания. Поднатаскаешься, дело несложное! Мы наших женщин каждый день ублажаем. А теперь вернемся к спасению. — Танис поиграл мышцами ног. — Значит, как я уже сказал, Палус — это Рашель, а ты здесь стоишь. Вон оттуда, через холм перелетает туча черных шатаек. Ты мужик могучий, всех их одолеешь одной левой. Левой и придется, потому что правой будешь даму придерживать. Цель твоя — не просто расправиться с нечистью, но и спасти красавицу. Все понятно?
— Понимаю. Цель двойная: расправа с нечистью и спасение красавицы.
— Умница. Ноги вот так, чуть присогнуты, одна рука готовится принять Рашель, другая — колошматить шатаек. И тут ты начинаешь орать во всю глотку, чтобы она поняла: вся долина услышала твой доблестный клич. — И Танис загремел, обращаясь к Палусу: — Приди, любовь моя, доверься железной деснице моей, другим же кулаком гранитным истреблю я чудищ мерзких! — Танис нетерпеливо повел рукой.
— Что? — не понял Палус.
— Покажи ему. Разбегаешься и прыгаешь в мою руку. Изящно, плавно. Ты — Рашель, понял? Не бойся, не уроню.
— Прыгать? Как?
— Как, как… С разбега, говорю же. Ну, как женщина прыгай, враскоряку, неуклюже. Можно ногами вперед.
— Да с чего ты взял, что Рашель будет разбегаться и прыгать? Она девушка самостоятельная, уверенная. Может, тебе лучше подхватить ее да смахнуть с ног? — гадал Палус. — К примеру, смахнешь с лету десяток шатаек, а потом смахнешь Рашель. Нашептывая в ухо что-нибудь лестное, разумеется.