Тьма
Шрифт:
Во сне видел, что он Том Хантер, за которым гонятся шестерки нью-йоркских ростовщиков, которых он четыре года назад нагрел на сто тысяч зеленых.
Вот только сон про Денвер казался таким же реальным, как и действительность в черном лесу. Есть, конечно, способы определить, что ему снится, а что в действительности происходит, лежит он в зеленой травке на берегу потока или под потолком городского жилища в Денвере. Очень просто проверить: встал, прошелся, огляделся… Но чем это поможет,
Том шевельнул рукой. Все цело, все в порядке! Хватит валяться, надо вставать и уходить по берегу, пока не подох здесь, в мягкой травке.
Открылась дверь, и Том рефлекторно отреагировал. Схватил мачете, скатился с дивана и замер в позиции 1, лезвие к двери.
— Том!
Кара стоит в дверях, смотрит на него большими глазами. Она выглядит реально, как настоящая Кара. На ней ее белый сестринский балахон, длинные светлые волосы прикрывают шею, глубокие голубые глаза ясны и бесстрашны. Все как обычно. И реагирует так же.
— Ждешь кого-то? — спросила она, щелкнув выключателем.
Комнату залил яркий свет. А свет в этой ситуации — в реальной, не во сне — мог привлечь светолюбивых животных. Тех, из Нью-Йорка.
— А что, похоже? — невинно спросил Том.
— Для чего иначе вот это? — Она указала на мачете.
Он опустил руку. Какой же сон… Он в своей квартире, ни у какой не у реки… Ха-ха… «травка выросла у моста, по мосту идут овечки…»
— Мне черт знает что приснилось.
— Ну-ну…
— Ощущение реальности. Стопроцентной реальности!
Кара медленно подошла к столу, положила на него сумочку.
— Что, кошмары снятся?
— Не совсем… Скорее, другая реальность. Не такая, как в обычном сне. Совсем другого типа кошмары. Я засыпаю во сне, а просыпаюсь здесь.
Она уставилась на него непонимающим взглядом.
— Я хочу сказать, что просыпаюсь здесь только после того, как засну там.
Снова недоумение.
— Ну и что?
— А то, что я не уверен, что я сейчас не сплю и что все это, — он обвел рукой вокруг, — мне не снится.
— Но я здесь, рядом, и могу тебе точно сказать, что ты не спишь.
— Конечно, можешь. И во сне можешь. Почему тогда ты думаешь, что ты настоящая, а не сон?
— Томас, ты слишком лихой романист, и твое, с позволения сказать, творчество не пошло тебе на пользу. Уже поздно, я спать хочу.
Она, конечно, права. Но если она права, то их проблемы не столь просты, как иллюзии
Кара повернулась к своей комнате.
— Э-э… Кара…
— Том, у меня нет сил и времени на твои дурачества.
— Почему ты думаешь, что я дурачусь?
Она развернулась обратно.
— Брат, ты хороший парень, и я тебя люблю, но, извини меня, если ты просыпаешься среди ночи с мачете в руке и рассказываешь мне, что я тебе снюсь, я могу только подумать, что у тебя крыша поехала.
Что ж тут возразишь… Том глянул в окно. По-прежнему непроглядная темень.
— У меня часто раньше крыша ехала? Что-то не припомню.
— Да ты вообще живешь без крыши… Без царя в голове. — Она помолчала. — Извини, я неправа. Если не считать идиотской закупки этих статуй на двадцать тысяч баксов, которые никто не покупает, да крокодильей кожи в них…
— Ты знала?
— Ох, Томас… Спокойной ночи.
— В меня сегодня стреляли, задели голову. — Том подбежал к окну и уставился в зазор между шторами. — Если это не сон, то у нас серьезные проблемы.
— Теперь ты не спишь, а бредишь!
Он смахнул с головы кепку. Очевидно, рана была видна хорошо, так как глаза Кары расширились.
— Никакого бреда и никаких шуточек! За мной гнались типы из Нью-Йорка, стреляли, задели. Я потерял сознание в мусорном контейнере, но удрал, прежде чем они меня нашли.
Кара подбежала к нему, потянулась к голове.
— Тебя действительно ранили! — К ране она прикоснулась уже не как родная сестра, а как медицинская, профессионально и компетентно.
— Ничего страшного. Мне еще повезло. Хотя могло бы и меньше повезти.
— Но это опасно! Нужно перевязать.
— Пустяки, царапина.
— Извини, Томми. Я не знала.
Он закрыл глаза и тяжело вздохнул.
— Если бы ты знала, извиняться пришлось бы мне. — Он чуть помолчал и намного тише добавил: — Не могу поверить, что до этого дошло.
— До чего?
— У нас крупные неприятности, Кара. — Он нервно зашагал по комнате. Она его убьет за это, но куда теперь денешься… — Помнишь, что было с матерью после развода?
— Помню. И что?
— Я был с ней в Нью-Йорке. Работать она не могла, задурила, наделала дурацких долгов и чуть не оказалась на улице.
— Ты ей помог, — кивнула Кара. — Продал свою долю туристического агентства и выкупил ее.
— Ну да, я ей помог. А потом помог тебе.
Она насторожилась.
— Но ты не продал свою долю? Это ты хочешь сейчас сказать?
— Нет, я ее не продал. Там уже нечего было продавать, фирма к тому времени уже лопнула.