Тьма
Шрифт:
За уютной зоной отдыха находится надувной матрас, покрытый слоями меховых шкур и перьевых подушек, которые, как я знаю, не были украдены из этого мира.
В дальнем углу палатки медная ванна наполнена дымящейся водой.
Генерал стоит там, спиной ко мне. Я молча жду, пока он снимает с себя доспехи.
Маленький стол и стулья стоят слева от ванны, где мужчина с седеющими волосами ставит тарелку с обедом на стол. Закончив расставлять тарелки, он бросает в мою сторону обеспокоенный взгляд и выскальзывает из палатки.
Голод сводит
Просто стоя в этой палатке, я чувствую, как будто я перенеслась в другой мир. Это что-то потустороннее.
Слишком неземное для нас людей. Свет исходит от костра, но маленькие каменные кувшины, стоящие вдоль травянистой земли, заманивают в себя светлячков и отбрасывают странный белый свет на темные цвета.
Это напоминает мне гирлянды в новогодние праздники, но я ругаю себя, прежде чем успеваю рассмеяться над своей непреднамеренной шуткой.
Мерцание светлячков из кувшинов отражается от стенки медной ванны. Благодаря мерцанию, мраморная кожа Дагона сияет, как лунный свет, когда он полностью раздевается, а его одежда сваливается кучей у его ног.
Я затаила дыхание, когда он залез в ванну, потом повернулся ко мне лицом. Его чернильно-черные глаза мгновенно приковали меня к себе.
Ванна для него маленькая. Его колени выглядывают из воды, а руки он кладет вдоль бортиков. Следы шрамов и синяков мерцают на свету. Он молча изучает меня.
Я стою как вкопанная, мои руки теребят ручки корзины. Каждая секунда, как нарастающая боль, когда все, что я хочу сделать, это выскочить из палатки этого демона. Все, что я хочу, это ускользнуть и исчезнуть.
Одежда на полу не особо помогает. Вонь крови невыносима.
Когда он ерзает в ванне и откидывается назад, слышны выливающиеся звуки воды. Его рука отрывается от края, когда он опирается виском на кулак. Он все еще смотрит на меня, его ресницы опущены и отбрасывают темные тени на его лицо.
Я подозреваю, что он не собирается говорить. Я рискую и делаю шаг вперед. Его взгляд следует за мной, но он все еще молчит.
Я с трудом сглатываю, и быстро подхожу к куче одежды у ванны. Я собираю ее в корзину, когда он, наконец, нарушает тишину.
«Тебе понравилось представление?» Его голос низкий и мрачный. По моим венам пробегает озноб, и сердце на мгновение останавливается.
Прижав корзину к груди, я выпрямляюсь и заставляю себя встретиться с его пристальным взглядом. На мгновение я колеблюсь, что сказать. Я могу быть честной и высказать все, что я думаю о нем и его «представлении». Или я могу прикусить язык и дожить до еще одного темного, унылого дня.
Прежде чем я успеваю заговорить, он, по-видимому, решает, что я не собираюсь отвечать.
«Ты поступила
«И хотя мне было немного забавно услышать твое понимание выбора дезертира, если ты снова будешь высказывать свое мнение, я отхлестаю твой язык, пока он не отвалится. Ты слышишь меня, мара?»
Моя душа ушла в пятки, а лицо стало белым как мел. Все, что я могу сделать, это слабо кивнуть.
«Вот и хорошо.» Он наклоняет голову набок и опускает руку в ванну. Я вижу, как его пальцы медленно скользят по воде.
«Так значит это твои обязанности», – говорит он, словно разговаривая сам с собой, думая вслух. Я ничего не говорю. Я просто стою.
«Чистить и стирать мои вещи и доспехи. Люди говорят, что у тебя слабый желудок, это правда?»
Я моргаю, на мгновение сбитая с толку. Но затем, я снова ощущаю отвратительный запах крови, исходящий от корзины. Я качаю головой.
«Нет», – эхом отзывается он, и его взгляд скользит по моей голой руке, покрытой шрамами. «Скажи мне, мара. Тебе нравится боль, когда ты наносишь себе раны?»
Стыд заливает мои щеки, и я смотрю на корзину в своих руках.
Нет, хочу сказать я, я слишком слаба, чтобы довести дело до конца.
Но правда застревает у меня в горле и разбухает там, как застрявший камешек.
Его глаза царапают мою руку, словно когти. После долгого и напряженного момента он взмахивает рукой, и капли воды падают на травянистую землю.
«Я упомянул награду за признание в том, что вы, мары, видели, когда дезертиры решили сбежать. Но, поскольку, если бы не твоя подруга, ты бы ничего не сказала, поэтому ты лишилась награды.» Его тон потемнел, как черный камень. «Выйди.»
Я делаю шаг назад.
Прежде чем я успеваю обернуться и выйти из палатки, он добавляет. «Когда закончишь свои обязанности, сходи к целителю в белой палатке. Он вылечит твои раны.»
Инстинктивно мне хочется протянуть руку назад и коснуться головы там, где я ударилась каменную стену, когда он толкнул меня. Мой рот сжимается в мрачную линию, и я киваю.
Внутри меня бушует битва. Мне до боли хочется броситься на него и оторвать его мрачное красивое лицо. Но мои мышцы призывают бежать в противоположном направлении.
«Хорошо.» Это все, что я могу сказать.
Кивнув, я поворачиваюсь спиной к нему и его пристальному взгляду, а затем выбегаю из палатки.
Мне в лицо ударяет свежий воздух. Я бегу обратно к веревочной линии, которая отделяет лагерь от людей- пленников, или маров, что бы это ни значило, и нахожу Веру у костра.
Большинство остальных людей заняты своими обязанностями в лагере, а некоторые уже закончили и отдыхают у других костров, питаясь из деревянных мисок.
«Наконец-то», – резко говорит Вера, увидев меня. «Ты не торопилась…» Она замолкает, заметив мою корзину. «Где остальная форма?»