Тьма
Шрифт:
«Готовьтесь разбить лагерь», – говорит Дагон, и я смотрю на него. Он засовывает кинжал за пояс и, бросив мимолетный взгляд на рыдающего мальчика, поворачивается к своему коню.
На поляне воцаряется тишина и покой. Я чувствую, как облегчение разносится по толпе.
Эвелина поворачивается ко мне с мрачной улыбкой на лице. Но она не упоминает, что она сделала, как она подставила меня. Она просто вздыхает расслабленным звуком, который говорит «рада, что это закончилось».
Я бросаю на нее хмурый взгляд, прежде чем сесть
«Кто, по-твоему, разбивает лагерь?» Федор Семенович слишком крепко сжимает мою руку и качает головой. «Мы не можем отдыхать, пока не сделаем нашу работу.»
«Работа?» – повторяю я, растерянно оглядывая пленников. «Поэтому они нас держат?»
Федор Семенович пожимает плечами. «Может быть, это одна из причин.»
«Давайте начнем», – говорит Эвелина и вращает здоровым плечом, словно готовясь к тяжелой работе. «Чем раньше мы закончим, тем раньше сможем сесть и поесть. Я умираю с голоду.»
Мне трудно поверить, что кто-то может есть, после того, как увидел, как кому-то отрезали голову. Но как только я об этом думаю, в моем животе раздается бульканье, и я понимаю, что, наверное, могла бы съесть целого быка.
Думаю, в этом новом мире, всем нам паршиво.
Первое, что происходит, – это охранники оставляют нас в покое. Но это не значит, что побег возможен.
Новые охранники морки занимают позиции вокруг поляны и встают между деревьями, где собираются тени. Свет их факелов не прорезает темноту вокруг поляны, и поэтому мы не видим, как охранники ускользают в тени.
Далее я наблюдаю, как пленники автоматически делятся на небольшие группы.
Судя по уверенным шагам и решительным лицам, они все знают, что нужно делать. Вера, девушка с шарфом, единственная, кто стоит в одиночестве.
Эвелина пытается пройти мимо меня, чтобы присоединиться к людям, собравшемся неподалеку, но останавливается рядом со мной. Ее взгляд неуверенный. Она беспокойно скручивает руки, неуверенно разговаривая со мной после того, как она так смело пошла против меня.
«Это нужно было сделать», – тихо говорит она. «Чем дольше ты будешь с нами, тем лучше ты поймешь.»
В ответ я холодно смотрю на нее.
«Если бы я промолчала, мы все были бы наказаны», – говорит она. «Никакой еды, и нас бы били плетьми, раздаваемыми наугад. Ты не знаешь, какие они», – добавляет она, оглядываясь на темных морков.
Большинство отдыхает на траве, а некоторые отстегивают тюки со своих коней. «Ты думаешь, что знаешь, но это не так. Пока ты не побудешь с ними.»
Мой испепеляющий взгляд невозмутим.
Вздохнув, Эвелина оставляет меня одну и присоединяется к своей группе на краю грязного участка. Они направляются к деревянным тележкам, которые везут обычные лошади, те, что с шерстью, и начинают разгружаться.
Я оглядываюсь на своих товарищей-пленников.
Они все уверены
Здесь есть ритм, который говорит мне, что большинство из них делают это уже некоторое время. Интересно, как долго они были пленниками. Так долго, что рабство просто убивает в тебе все угрызения совести.
«Ты просто будешь там стоять?» – ворчит голос.
Я смотрю на Веру. Она держит на бедре сложенные корзины и смотрит на меня прищуренными глазами.
«Я не знаю, что мне делать», – признаюсь я.
Ее взгляд совсем не сочувственный. Она твердая, как гвозди.
«Для начала, не стоять тут, просто так», – кусается она.
«Вот.» Она вытаскивает корзину из кучи, висящей у нее на бедре, и передает ее мне. «Я только что потеряла двух своих помощников», – говорит она, бросив мимолетный взгляд на столб. «Ты можешь заняться стиркой.»
Мой рот сжимается в тонкую линию. Я беру плетеную корзину в руку. «Что мы стираем?»
«Мундиры», – говорит она, пожимая плечами. «Мы начинаем с Генерала и идем вниз. Сколько мы будем стирать, зависит от того, как долго будет разбит лагерь.»
Я киваю и медленно перевожу взгляд на начало поляны, где собрались все кони и морки высшего ранга.
Я сделала предположение, что они являются морками высшего ранга, поскольку, только они сидели на безволосых скакунах, и насколько они все близки к Генералу. Я полагаю, что чем дальше по поляне, тем ниже ранги.
Уже на дальнем конце поляны раскинулись две палатки, одна заметно больше другой. Палатка Генерала – черная, как небо, и воздвигнутая на высоком столбе в центре. Больше похоже на шатер, думаю я про себя.
«Они сами приносят нам свои вещи для стирки?» Глупый вопрос, но я все равно его задаю, пытаясь хоть немного задержаться по пути туда.
Облегчение пронзает меня, когда Вера качает головой.
«Ты можешь начать кипятить воду. Ты найдешь ее там, наверху…» – говорит она мне. Вера указывает на ближайшую телегу, отцепленную от лошади. «…и ты можешь вскипятить ее на одном из этих костров.»
Я смотрю вокруг, уже пять костров горит вокруг нашей маленькой группы.
Я предполагаю, что это то место, где мы, пленники, остаемся в лагере. Здесь нет палаток или раскладушек, мы будем спать на земле.
Может быть, только у морков высшего ранга есть палатки.
«Я найду нам несколько кастрюль и металлических ведер», – говорит Вера. «Ты принеси воду.»
«Хорошо.»
Я бросаю корзину на землю, прежде чем подняться по покатой поляне к брошенной повозке. Никто ее не охраняет.