Тьма
Шрифт:
В глазах Костоправа светилось множество вопросов, но он оставил их при себе, а мне бросил лишь одно:
— Продолжай.
— Думаю, это самое точное определение. Богиня использовала Госпожу в своих целях, но та, в свою очередь, присосалась к ней как пиявка и стала отсасывать магическую энергию. Думаю, она внедрилась так глубоко, что Кина уже не может избавиться от нее, во всяком случае не повредив себе. Возможно, Госпожа, в той или иной степени, может воздействовать на богиню. Прошлой ночью, когда девочка столкнулась с прямой угрозой, Кина была вне себя.
— И ты думаешь. Госпожа?..
— Да. Он прав, — промолвила Госпожа, выйдя на слабоосвещенное пространство. Трудно сказать, долго ли она нас подслушивала. Госпожа умела передвигаться совершенно бесшумно, словно и впрямь была тьмою.
— Кина там. Я здесь. Но, пока меня будут воспринимать как ее, конечный результат будет таким, как если б ею являлась я. — Я принялся с глубочайшей заинтересованностью изучать стенку. Все мое внимание было поглощено ею.
— Но ежели ты для нее стала чем-то вроде пиявки, — спросил Костоправ, — почему Кина даже не пытается избавиться от тебя?
— Большая часть Кины спит. Та часть, которую не заботит один лишь Год Черепов. К тому же она глупа и нерасторопна. До недавних пор даже не догадывалась о том, что я сделала. И наверняка будет размышлять долгие годы, прежде чем надумает что-либо предпринять.
— Похоже, — встрял я, — у Кины несколько иное представление о времени.
— Меня, — продолжала Госпожа, — заботит то, что возлюбленная сестрица возможно тоже разгадала эту загадку. А нет, так скоро разгадает с помощью девочки. Девочке все известно.
— Ловец прячется там, где и раньше, — сказал я. Старик знал, что это за место.
— Я бы не прочь попытать счастья, — сказал Костоправ, — но в нашем распоряжении всего лишь десять часов. Чтобы подготовиться к приходу ночи.
С этим трудно было не согласиться. Но как бы хотелось избавиться от угрозы со стороны Душелова. Минут двадцать мы думали да гадали, силясь предугадать дальнейшие поступки Ловца. Но тщетно. Даже Госпоже было не под силу понять, чего в действительности хочет ее сестра и как она себя поведет.
— Эта чертовка была такой лет с четырех, — сказала Госпожа. — Да что там с четырех, с самого рождения.
На том разговор и закончился: возможно потому, что я не сумел скрыть свою заинтересованность. Но от меня не укрылось, что и Госпожа и Костоправ говорили о Дщери Ночи так, словно то было не их дитя, а некое мистическое чудовище, не имеющее к ним отношения.
Глава 73
Я наблюдал за Сопатым, организовавшим охоту на маленькую Тень, едва не добравшуюся до Одноглазого. Но вынужденную забиться в щель, чтобы укрыться от света. Госпожа довела до ума простенькие амулеты Одноглазого, и теперь они не только отгоняли Тени, но и помогали их обнаруживать. Хотя солдаты и были измотаны до крайности, выкорчевывать Тени они принялись с изрядным рвением.
— Трудно поверить, что старина еще не протянул ноги, — пробормотал я.
Словно в ответ на мой тактичный намек. Сопатый зашелся в кашле. Много лет назад, при вступлении в Отряд, он уже был стар и умирал от чахотки. В каковом состоянии благополучно пребывал и по сей день. Тай Дэй что-то проворчал. Не по поводу Сопатого — до Сопатого ему не было дела. Предполагалось, что мой телохранитель должен раскапывать нашу берлогу, но все его внимание было приковано к его матушке, отчаянно храпевшей в палатке какого-то не пережившего ночь бедолаги. Лицо Тай Дэя было как камень, глаза — как лед. Стоило появиться кому-нибудь из нюень бао, как у моего спутника аж волосы поднимались дыбом. По-моему, он ждал неосторожной реплики, которую мог бы воспринять как оскорбление и повод для того, чтобы найти разрядку в хорошей потасовке. Он пребывал в смятении, и было отчего.
Когда откопали Готу и Одноглазого, выяснилось, что они не только упились до беспамятства, но и лежали на одной циновке. Отнюдь не обремененные излишней одеждой.
Вот, стало быть, какая у них игра в тонк.
Я прилагал немалые усилия, чтобы не рассмеяться. Хотя надеялся, что Тай Дэй все же сочтет меня родственником и простит невольную улыбку. А еще я надеялся, что он не станет цепляться к Одноглазому, когда тот очухается, потому как проснется он с большущего бодуна. А Одноглазый с бодуна не тот парень, с которым стоит связываться.
Костоправ был серьезно обеспокоен. Наш колдунишка, как назло, вышел из игры как раз тогда, когда все мы отчаянно в нем нуждались.
Повсюду, куда ни кинь взгляд, люди хлопотали, восстанавливая укрытия и готовясь к ночному нашествию просачивающихся сквозь Врата Теней. Госпожа и Старик надеялись подправить ситуацию с помощью Длиннотени, но пока обнадеживающих известий не поступало. Им стоило немалых трудов извлечь его из защитного кокона.
К тому же у них не было времени сосредоточиться на этом деле. Гонцы с донесениями отрывали их чуть ли не каждую минуту.
— Еще дюжина полных лопат, и, думаю, дело будет сделано, — сказал я Тай Дэю, прилаживая на место дверь, украденную кем-то из руин и теперь доставшуюся мне. Я использовал ее, чтобы отгородить крохотную каморку, которую успел отрыть как раз перед землетрясением.
Откуда ни возьмись появился один из охранников Костоправа.
— Капитан желает видеть тебя, Знаменосец.
— Чудесно. Я скоро вернусь. Тай Дэй. Выбравшись из своей грязной норы, я направился к логову Костоправа. И нырнул вниз.
— Что нужно, командир?
Он и Госпожа разложили Длиннотень на столе, тоже сделанном из створки двери. Дверь оказалась короткой, и ноги колдуна свисали. Однако Госпоже все же удалось устранить его защитную оболочку.
— Только что пришел парень от Ножа, Мурген. Они нашли Ревуна. Он все еще под снегом, и ребята не знают, мертв он или просто без сознания.
— Он провалялся там достаточно долго, чтобы замерзнуть до смерти. Но это один из Взятых, а они так просто не умирают. Особенно Ревун.