То был мой театр
Шрифт:
Липший раз убеждал этот спектакль и эта роль, в частности, как дурацки неправы были те, кто рассуждал о моём Театре как театре сугубо режиссёрском. Шаповалов - очень большой актёр, а потенциально - может быть, и выдающийся. Думаю, выявить этот потенциал до конца ему теперь уже не удастся. Слишком много сил вложено в тот театр. Начинать новый пробег, когда половина горючего уже сожжена, трудно, безнадёжно, если замахиваться на предельно возможное.
Недовыявленные большие таланты продолжают счёт потерь от вынужденных метаморфоз моего Театра.
Когда-то, лет семь назад, ехали мы с Виталием Шаповаловым в ночном купе ленинградского поезда. "Я еще сыграю своего "председателя" - сказал он тогда упрямо и зло. Намёк на Егора Трубникова в исполнении М.Ульянова в известном фильме. Не сыграл. И
Роль Иешуа - Иисуса Христа в исполнении Александра Трофимова мне кажется прямым продолжением коронной его роли Родиона Раскольникова в "Преступлении и наказании", поставленном Ю.Любимовым в 1973 году. Та же пластика, тот же характер, но это уже отбунтовавшийся, уже прошедший через искупление, оставивший позади искусы и страсти герой. Бунтарское начало нет-нет а напомнит о себе, но в целом это уже другой человек, более добрый, более глубокий и мудрый. И его слова "добрый человек", обращенные к Пилату или кентурнону Крысобою, скорее искренни, чем ироничны. Он - не Бог и не божий Сын, он - философ, быть может менее глубокий, чем Воланд, но несравненно более человечный. Он верит в неизбежность, в необходимость нравственного прогресса рода людского и хотя понимает, что за короткий срок земного его бытия в нравственности людской мало что изменится, считает себя обязанным нести свой крест, им самим, его разумом и душой избранный. И несёт, сохраняя достоинство. И удивляется, встречая цепь предательств и стукачеств, похотливых алчностей и мелких корыстолюбии. Он знает им цену, этим людям, и тем не менее, назло (на добро!) всем и каждому, к каждому обращается со словами: "Добрый человек!"...
Сцены Иешуа и Пилата внешне статичны. Действие происходит как бы внутри. Внутри каждого - Пилата в большей мере. И конечная победа Иешуа, неявное обращение Пилата в ЕГО веру для истинных зрителей Таганки, "но совокупности поэтов" - самоочевидны и убедительны. И заслуга в том не только артистов В.Шаповалова и А.Трофимова, не только отлично, иногда неожиданно подыгрывающих им К.Желдина (Левин Матвей), Л.Штейнрайха (первосвященник Каифа), С.Холмогорова (Иуда), но и театра в целом, таганской театральности, всего комплекса таганских средств воздействия на зрителя.
А в общем, получился талантливейший спектакль - прежде всего о том, как мы предельно небрежны, не бережны к своим талантам, к своей культуре.
Сцена из спектакля Театра-студии "Третье направление" "Не покидай меня, весна".
Таганские отпрыски
Так уж вышло, что предыдущая глава посвящена, в основном, актёрам. Ролям. Тем не менее я убеждён и настаиваю на том, что спектакль "Мастер и Маргарита" стал бенефисом прежде всего таганской режиссуры. И именно с режиссуры хочу начать главу, посвященную влиянию моего Театра на театральное дело в целом. Не буду расписывать, "крася текст", каким режиссёром был Ю.П.Любимов. Надеюсь, читатель увидит и поймёт это из всего строя этой книги, из приведённых эпизодов, описания спектаклей. Человека надо судить по справедливости, по делам его, а не по словам, хотя слово нередко тоже бывает делом.
Другие режиссёры моего Театра, режиссёры не слишком многочисленной любимовской школы, работая вместе с ним, всегда оставались в тени - на мой взгляд, незаслуженно. Они сделали для театра многое. В коротком стишке, посвященном Б.Глаголину, я писал когда-то, что
Многие любимовские выверты
Борис своим горбом на сцене выверил.
И это - правда.
Но они не только "пахали", не только воплощали на сцене конкретные замыслы гениального учителя. Они и сами выдумывали, сами спектакли ставили, чаще, правда, на стороне, чем в родном театре.
Тот
Александр Вилькин, о котором тоже не раз упоминалось в предыдущих главах, как и Глаголин, много работал в провинции. (Впрочем, я не убеждён, что с позиций театра Ригу можно называть провинцией, а именно в Риге А.Вилькин работал, как рассказывают, наиболее плодотворно.) Я его рижских спектаклей не видел - не довелось, зато видел его спектакль об Илье Ильфе и Евгении Петрове (но их собственным рассказам и коротким сценкам), поставленный в Московском театре миниатюр, видел "Усвятских шлемоносцев" Е.Носова в ЦТСА. Смею утверждать, что это были мастерские спектакли, в которых актёры "не добирали", как правило, до режиссёрского уровня.
У А.Гончарова в Театре им. Маяковского Вилькин, обнаглев, осмелился совершенно по-своему поставить чеховскую "Чайку" в фотографическом оформлении. Татьяна Доронина интересно сыграла в этом спектакле роль Аркадиной. Нетривиальны были Треплев, Сорин, Тригорин. Вообще был живой и очень современный спектакль. Не знаю, почему критики его затюкали. Может, прав был Высоцкий, говоривший о том, что про успехи моего Театра (и его отпрысков тоже - B.C.) в газетах не принято писать, а Вилькин, хоть он многократно уходил из Таганки, неизменно возвращался туда и работал с остервенением. Видимо, именно этот театр был для него наиболее питательной средой.
Во время описанного выше 10-летнего юбилея Таганки Любимов с кем-то из ведущих вахтанговских актёров, кажется с Михаилом Ульяновым, затеял веселую перепалку но поводу разных трактовок ими и не только ими известного высказывания К.С.Станиславского о том, что в актёре должен умереть режиссёр. Но таганские режиссёры актёрства в себе не истребили. Я видел даже, как в критическую минуту (заболел исполнитель) Борис Глаголин выходил на сцену,
Сашу Вилькина - совсем молодого - видел в киноролях, позже в главных ролях в "Тартюфе" и "Обмене", а Серёжа Арцыбашев, успешно дебютировавший как режиссёр в спектакле "Надежды маленький оркестрик", сыграл в том же спектакле одну из главных мужских ролей, да и в других спектаклях бывает иногда занят. Высшие режиссёрские курсы закончили таганские актёры Анатолий Васильев и Иван Дыховичный. Таганские принципы исповедует в кинематографе Николай Губенко, сделавший, по меньшей мере, два первоклассных фильма - "Подранки" и "И жизнь, и слезы, и любовь". И при этом сам продолжает играть. В тех же "Подранках" режиссёр взял на себя самую, наверное, трудную роль. И в Таганке он прекрасно работал - и до ухода в кино, и после смерти Высоцкого в "Добром...", "Пугачеве", в спектакле памяти Высоцкого... Вячеслав Спесивцев, уже создав своеобразный ребячий театр во Дворце пионеров Люблинского района, продолжал выходить на таганскую сцену в "Гамлете", "Десяти днях" и других спектаклях...
Театр Спесивцева - прямое продолжение Таганки с её принципами и приёмами, но перенесённое на почву детского и юношеского театра, детского и юношеского не по названию - по составу. Дети - прирождённые и, что важно, неиспорченные, трудно испорчиваемые актёры. Игра всегда несёт в себе элементы актёрства, а вот режиссуры - не всегда. Спесивцев привнёс режиссуру в детскую игру, на игре построил специфику детского театра. Его питомцы не работали в спектаклях "Тимур и его команда" или "Ромео и Джульетта" - они играли в них! Потому один и тот же мальчишка мог в первой части спектакля исполнить заглавную роль, а во второй - сыграть лишь эпизодического дедушку. Во всех актах трагедии Шекспира на сцене были разные Джульетты и разные Ромео, и Меркуцио, и Тибальды тоже разные... А Рая Окунева, к примеру, могла в одном спектакле сыграть (по жребию!) и Джульетту, и Кормилицу.