«То было давно… там… в России…»
Шрифт:
— Пойдем курить, — говорит.
Я говорю:
— Я не курю.
— У тебя есть два рубля? — спрашивает.
Я говорю:
— Нету, а что?
— Достать можешь?
Говорю:
— Могу, только у матери.
— Пойдем на Соболевку… Танцевать лямпопо [131] , там Женька есть, увидишь — умрешь…
— Это кто ж такое? — спрашиваю я.
— Как кто? Девки.
Мне представились сейчас же деревенские девки. «В чем дело?» — думаю я.
131
лямпопо (лимпопо) — здесь и далее: танец живота; название танца ассоциируется с африканской рекой Лимпопо.
Вдруг идет преподаватель Павел Семенович — лысый, высокого
— Эх-ма… Все курить бегаете…
Отодвинул папку и перешел ко мне. Я подвинулся на парту рядом. Он смотрел рисунок и посмотрел на меня.
— Толково, — сказал, — а вот не разговаривали бы — лучше бы было… Искусство не терпит суеты, разговоров, это ведь высокое дело. Эх-ма… о чем говорили-то?
— Да так, — я говорю, — Павел Семеныч…
— Да что так-то…
— Да вот хотели поехать… он звал лямпопо танцевать…
— Чего… — спросил меня Павел Семенович.
Я говорю:
— Лямпопо…
— Не слыхал я таких танцев что-то… Эх-ма…
И он пересел к Анчутке. И вздохнул.
— Горе, горе, — сказал он, — чего это вы? Посмотрели бы на формы-то немножко. Вы кто — живописец или архитектор?
— Архитектор, — ответил Анчутка.
— То-то и видно… — сказал, вздохнув, Павел Семенович и подвинулся к следующему.
Когда я пришел домой, за чаем, где был брат Сережа, я сказал матери:
— Мама, дай мне два рубля, пожалуйста, очень нужно. Меня Курчевский звал, который рисует рядом со мной, — он такой веселый… поехать с ним на Соболевку, там такая Женька есть, что, когда увидишь, умрешь прямо.
Мать посмотрела на меня с удивлением, а Сережа даже встал из-за стола и сказал:
— Да ты что…
Я увидал такой испуг и думаю: «В чем дело?» Сережа и мать пошли к отцу. Отец позвал меня, и прекрасное лицо отца смеялось.
— Это куда ты, Костя, собрался? — спросил он.
— Да вот, — говорю, — не понимаю, в чем дело, отчего все испугались. Курчевский звал на Соболевку к девкам, там Женька… Говорил — весело, лямпопо танцевать…
Отец смеялся и сказал:
— Поезжай. Но ты знаешь, вот что лучше — подожди, я поправлюсь… — говорил он смеясь, — я с тобой поеду вместе. Будем танцевать лямпопо…
Преподаватели московской Школы живописи и ваяния были известные художники В. Г. Перов, Е. С. Сорокин, B. C. Сорокин [132] , его брат, Е. М. Прянишников [133] , В. Г. Маковский [134] , А. К. Саврасов и В. Д. Поленов.
Перов, картины которого были всем известны, и лучшие были в галерее Третьякова: «Охотники на привале», «Птицелов», «Пьяное духовенство» и «Пугачев». У Прянишникова там же — «Купанье лошадей», «Охотники на зайцев», «Пленные французы», «Купцы в ножовой линии». У Маковского — «Вечеринка студентов», «Адвокат», «Охотники в избе», «Крах банка», «Четыре руки». «Друзья-приятели» и «Благотворители». У Е. С. Сорокина, не помню, были ли картины в Третьяковской галерее. У Саврасова была картина «Грачи прилетели». У Поленова «Дворик», «Бабушкин сад», «Мельница», «Больная девочка», «Генисаретское озеро» и «Христианская мученица» [135] . Но Поленов вступил в Школу, как преподаватель пейзажного класса. Он был выбран советом преподавателей как пейзажист. И потому не был преподавателем в натурном классе, где ученики писали тело с натурщиков.
132
Правильно: П. С. Сорокин.
133
Правильно: И. М. Прянишников.
134
Правильно: В. Е. Маковский.
135
«Охотники на привале» — картина В. Г. Перова(1871).
«Птицелов» — картина В. Г. Перова (1870).
«Пьяное духовенство» — имеется в виду картина В. Г. Перова «Сельский крестный ход на Пасхе». (1861).
«Пугачев» — имеется в виду картина В. Г. Перова «Суд Пугачева» (1879).
«Купанье лошадей» — имеется в виду картина И. М. Прянишникова «Спасов день на Севере» (1887).
«Охотники на зайцев» — имеется в виду картина И. М. Прянишникова «Конец охоты» (1884).
«Пленные французы» — имеется в виду картина И. М. Прянишникова «В 1812 году» (1874).
«Купцы в ножовой линии» — имеется в виду картина И. М. Прянишникова «Шутники. Гостинный двор в Москве» (1865).
«Вечеринка студентов» — имеется в виду картина В. Е. Маковского «Вечеринка» (1875–1897).
«Адвокат» — возможно, имеется в виду картина В. Е. Маковского «Деловой визит» (1881).
«Охотники в избе» — имеется в виду картина В. Е. Маковского «В избушке лесника» (1886–1887).
«Крах банка» — картина В. Е. Маковского (1871).
«Четыре руки» — имеется в виду картина В. Е. Маковского «В четыре руки»(1880).
«Друзья-приятели» — картина В. Е. Маковского (1878).
«Благотворители» — имеется в виду картина В. Е. Маковского «Посещение бедных» (1874).
«Грачи прилетели» — картина А. К. Саврасова (1871).
«Дворик» — имеется в виду картина В. Д. Поленова «Московский дворик» (1878).
«Бабушкин сад» — картина В. Д. Поленова (1878).
«Мельница» — имеется в виду картина В. Д. Поленова «Старая мельница» (1880).
«Больная девочка» — имеется в виду картина В. Д. Поленова «Больная» (1886).
«Генисаретское озеро» — имеется в виду картина В. Д. Поленова «На Тивериадском (Генисаретском) озере» (1888).
«Христианская мученица» — имеется в виду картина В. Д. Поленова «Христос и грешница (Кто без греха?)» (1887).
За Поленовым, значит, не считалось, что он был чистый жанрист. В натурном классе были проф. Перов, В. Е. Маковский и Е. С. Сорокин.
Сорокин был замечательный рисовальщик, блестяще окончил Академию художеств в Петербурге и получил золотую медаль за программную большую картину и был отправлен за границу, в Италию, где пробыл долгое время. Рисовал он восхитительно. Это единственный рисовальщик-классик, оставшийся в традициях Академии. О Брюллове, Бруни, Егорове и других рисовальщиках он говорил нам:
— Вы все срисовываете, а не рисуете. А Микеланджело рисовал.
Е. С. писал большие работы для храма. Они многочисленны, и все его работы сделаны от себя. Он умел рисовать человека наизусть. Только платье и костюм он списывал с манекена. Краски его были однообразны и условны. Святые его были благопристойны, хороши по форме, но как-то одинаковы. Живопись была покойной, однообразной. Нам нравились его рисунки углем, но живопись его ничего нам не говорила.
Однажды Е. С., когда я был учеником в натурном классе и писал голого натурщика, позвал меня к себе на дачу, которая была у него в Сокольниках. Была весна — он сказал мне:
— Ты пейзажист. Приезжай ко мне. Я пишу уж третье лето пейзаж. Приезжай, посмотри.
В саду его дачи он вынес большой холст, на котором была изображена его дача, желтого цвета, а сзади сосны, Сокольники. Тень ложилась от дачи на земле его двора. Был солнечный день. Меня поразило, что в окнах было отражение на стеклах удивительно нарисовано, верно, поразительно, и вся дача приведена в перспективу. Это был какой-то архитектурный чертеж, гладко раскрашенный, жидко масляными красками. По светам неверный и не похожий на натуру. Все было соразмерно. Но натура была совсем другая. Сосны были написаны сухо, темно, не было никаких отношений и контрастов. Я смотрел и сказал просто:
— Не так. Сухо, мертво.
Он внимательно слушал и ответил мне:
— Правду говоришь. Не вижу я, что ль? Третье лето пишу. В чем дело, не понимаю. Не выходит. Никогда пейзажа не писал. И вот, не выходит. Ты попробуй, поправь.
Я смутился. Но согласился.
— Не испортить бы, — сказал я ему.
— Ну, ничего, не бойся, вот краски.
Я искал в ящике краски. Вижу — терр де сьен, охры, черная кость и синяя прусская, — а где же кадмиум?
— Что? — спросил он.
— Кадмиум, краплак, индейская, кобальт.