То, что мы прячем от света
Шрифт:
— Нет, если ты спал. Тот первый раз, когда мы спали вместе? Когда мы проснулись, практически потираясь друг о друга?
Я держался за её взгляд, и её слова напоминали спасательные тросы.
Она закатила глаза.
— Да ради всего святого. Я кончила. Ясно? Нечаянно. Моя футболка задралась, ты был твёрд и как раз в нужном месте. Тебе хватило разок двинуть бёдрами и…
— И что?
— Я… я разлетелась на куски.
«Да чтоб меня».
Мне больше ничего не нужно было слышать. Я просунул ладони
Я расстёгивал пуговки её блузы, а она наконец-то справилась с моей ширинкой.
Весь мир остановился, когда эти тонкие сильные пальцы нашли мой ствол.
— Боже. Я так долго этого ждала, — со стоном произнесла она.
Я тоже. Всю мою жизнь.
Мои челюсти сжались, дыхание застряло в груди. Меня гипнотизировало то, как её полные, торчащие груди приподнимались и опускались. Я хотел пробовать на вкус, сосать. Я хотел забыть всего себя и взять всё, что она предлагала.
Её хватка на моём члене сжалась крепче, и всё перед моими глазами начала застилать дымка. Желание. Жажда. Нужда. Это лихорадочным ритмом пульсировало в моём члене под её рукой. Что-то царапало мою грудь, умоляя о свободе, и я осознал, что это моё задержанное дыхание.
Лина превращала меня в нечто примитивное, первобытное — животное, движимое необходимостью спариваться. После такого долгого онемения эта приливная волна эмоций пугала меня до чёртиков. И в то же время мне ничего так не хотелось, как ринуться в омут с головой. Но мне нужно быть с ней осторожным.
Лина свободной рукой накрыла мою щёку.
— Нэш, посмотри на меня, — её глаза остекленели от желания. Её губы опухли и приоткрылись, пока она дышала частыми неглубокими вдохами. — Я не хочу, чтобы сейчас ты был хорошим нежным парнем. Я хочу то, что живёт внутри тебя.
Да поможет мне Бог. Я хотел дать ей это. Хотел вскрыть себя и позволить боли и холоду вытечь наружу, чтобы она могла наполнить меня огнём и снова собрать воедино.
— Это вовсе не симпатично, — предостерёг я, куснув основание её горла.
Она крепче стиснула ногами мои бёдра.
— Я не беспокоюсь о том, что сломаю тебя, красавчик. Окажи мне такую же услугу.
С этими словами я рванулся вперёд, взял один тёмно-розовый сосок в рот и запустил ладонь под её короткую клетчатую юбочку.
Иисусе. Это были не колготки. Это чулки. Между моими пальцами и её пылающим нутром не было ничего, кроме шёлковых трусиков. Я вознаградил нас обоих долгим и крепким сосущим движением, и её сосок набух в моём рту.
Лина испустила хныканье, от которого из моего члена выступила влага, покрывшая её пальцы. Я находился на пределе. Моё первое возвращение в седло, и я вот-вот кончу, не успев начать.
Я отпустил её грудь и отстранился, чтобы посмотреть на неё, упиваться ею.
На ней были простые белые стринги. Невинность этого вида сводила меня
— Да, — прошипела Лина, пятками давя на меня и привлекая ближе, пока мой член не уткнулся во влажное пятно её трусиков.
Мы оба задрожали. Единственным барьером между нами был слой белого шёлка. Ведомый нуждой, я потянул материал стрингов вверх, отчего эти мягкие влажные губы разомкнулись по обе стороны от полоски ткани. Затем я провёл костяшкой пальца между ними.
Её ноги спазматично содрогнулись вокруг меня, а её голова запрокинулась, ударившись о навесной шкафчик.
Я сделал это снова и снова, опустил голову, чтобы лизнуть другой напряжённый сосок.
Я не мог насытиться ощущением этих мягких, приглашающих изгибов её груди на моей щеке и подбородке.
Но мы в публичном месте.
Кто угодно может зайти застукать нас вот так.
Нам нужно было утрясти кое-какие вещи.
Но всё это сейчас не было важным. Единственное, что имело значение — это вонзиться в неё и трахать до тех пор, пока мы оба не слетим с катушек. И почему-то я знал, что после этого все обретёт смысл.
Я водил головкой члена между её половыми губами. Вверх и вниз по шёлку её стрингов.
— О боже, — повторяла она снова и снова. — О Боже.
Мои бёдра совершили короткий, жёсткий толчок вперёд, и мы оба посмотрели вниз, заворожённые зрелищем того, как моя головка скрылась между её складочками. Единственное, что не давало мне войти дальше — это полоска белого шёлка.
— Нэш, ты мне нужен, — прошептала Лина, хватая меня за плечи и впиваясь ногтями.
Я толкался снова и снова, давя головкой члена на её клитор. Её груди подпрыгивали от каждого небольшого толчка моих бёдер, отчего у меня выступила ещё одна капелька предэякулята.
— Бл*дь, не смей кончать, пока я не окажусь в тебе, — приказал я.
— Тогда поспеши, чёрт возьми, — выдавила она сквозь стиснутые зубы.
Ей не пришлось просить дважды. Я не помню, чтобы когда-либо в жизни был таким твёрдым, как в тот момент, когда сдёрнул в сторону влажный шёлк её трусиков. Я никогда в жизни не хотел этого так сильно. Моя рука дрожала, пока я направлял свой ноющий член между её шелковистых мокрых складочек.
Я хотел действовать неспешно, постепенно входить в неё, давая нам обоим время привыкнуть. Но стоило мне ощутить, как её жар затягивает меня, все благие намерения сгорели дотла.
Держа её за шею сзади и за бедро, я вонзился до упора.
Её вскрик и мой вопль были триумфальными. И достаточно громкими, чтобы Лина зажала мне рот рукой. Наши глаза встретились и не отрывались друг от друга. И в её глазах я видел своё будущее.
Тесная. Такая тесная, что я едва мог видеть, едва мог дышать. Её внутренние стеночки сжимали меня смертельной хваткой, которая ощущалась как агония и экстаз в одном флаконе. И я не хотел это покидать.
— Бл*дь! Презерватив, — выдавил я через её ладонь.