Точка бифуркации
Шрифт:
Хм… надо мной явно неплохо поработали. Да и резерв, смотрю, немного подрос. Нет, мне, конечно, говорили о том, что мой «потолок» примерно 950–980 Ант, и что достичь его как можно быстрее получится только постоянными тренировками на истощение и явно не скоро, но все равно приятно. Почти +10 % по сравнению с данными, снятыми с меня весной. Кто-то бы назвал такие результаты — поразительными, но меня они не радовали. Я бы с радостью променял их на годы спокойной жизни и неторопливых тренировок…
Интересно, насколько сильно мне досталось? Как подсказывает память — явно
Рядом с кроватью на стуле кем-то заботливо была сложена моя домашняя одежда. Ничего особенного — обычные шорты и майка, но у меня они, почему-то вызвали какое-то умиротворение. Как будто вернулся домой, где давно не был, и где тебе всегда рады.
Натянув шорты на голое тело, я осторожно поднялся с кровати и, потянув на себя слегка приоткрытую дверь, вышел в коридор. В доме было тихо. Если немного усилить восприятие, можно было разобрать, как шумит вода в кране на кухне, как возится кто-то в саду, или как дышат спящие в соседних комнатах люди. Но мне этого не хотелось. Я просто отправился исследовать дом, не прибегая ни к чему, кроме своих обычных органов чувств. Как обычный человек.
Повсюду царила тишина и покой, что невольно наводило на мысли о потерянном в безсознанке времени. Никто не бегал по срочным делам, не орал приказы, не тащил куда-то раненных и пленных. Куда ни глянь — тишина, покой и безмятежность.
Следуя своему внутреннему чувству, я прошелся по второму этажу и спустился в пустую гостиную, по пути так никого и не встретив. Кухня также была пустой. Желудок жалобно квакнул, напоминая о себе и давая понять, что я потерял очень много сил и было бы неплохо их восполнить прямо сейчас, но мне было не до еды. Побродив некоторое время по пустому дому, я вышел на улицу.
Первым кого я встретил, был Игнат. Сидя на ступеньках маленькой деревянной веранды, выходящей на задний двор, он неторопливо докуривал медленно тлеющую сигарету, задумчиво глядя куда-то вдаль. Судя по количеству окурков, скопившихся в стоящей рядом с ним на деревянном настиле пепельнице — уже далеко не первую. На мое появление он не обратил никакого внимания, все также смотря в сторону леса немигающим взглядом.
Постояв немного на входе, я вздохнул и опустился рядом с ним на теплые деревянные доски. Утреннее солнце, так обрадовавшее меня при пробуждении, уже успело скрыться за большой жирной тучей, ползущей с запада, и теперь робко выглядывало оттуда, освещая верхушки деревьев. Ветерок, тихонько шелестящий в траве, потерял свое тепло, стал более резким и холодным, заставив меня поежиться. Можно было бы сходить наверх за одеждой, или же разогнать температуру тела до комфортной, но я не стал этого делать, позволив холоду беспрепятственно проникать в тело. Сверху тихонько начал моросить мелкий дождик.
Сидящий рядом со мной оперативник никак не отреагировал. Ни на холод. Ни на догорающий уже в самих пальцах окурок. Сколько мы так просидели — не знаю. Небо уже основательно заволокло тучами, когда дождь медленно, словно ему некуда было спешить, начал усиливаться, заливая оживший и одновременно притихший лес, ледяными струями.
— Как? — негромко спросил я, глядя в ту же сторону, что и оперативник.
Игнат, как будто только сейчас заметив, что рядом с ним кто-то находится, повернул ко мне голову и, стряхнув с пальцев остатки тлеющего пепла, снова посмотрел вдаль:
— Нормально.
Тишина. Только шум дождя, бьющего по крыше и поглощающего собой все звуки.
— И?
— Могло быть и хуже, — вздохнув, Игнат достал откуда-то сбоку кружку с остывшим чаем. В чае плавала пыль и какие-то соломинки, принесенные ветром, но оперативника это нисколько не смущало. Отхлебнув солидную порцию заварки, он на миг прикрыл глаза и продолжил, — нас подставили Дима, и очень не хило так подставили. Можно сказать — как детей развели. И списать ошибки тут уже больше не на кого…
— В смысле? — не понял я, — мы… мы провалили рейд?
— Нет. Все удачно.
— Кто… мы кого-то потеряли? — со сжавшимся в предчувствии нехороших новостей, уже более осторожно спросил я.
— Виктор, Святослав и Грин убиты. Духобор — в коме. При отходе получил когтями аккурат в голову. Тяжелые повреждения мозга, вытащить его у нас не получается… Владимир и Север до сих пор плавают в регенерационных ваннах — Алиса от них уже второй день не отходит ни на шаг. Последнего вообще собирали едва ли не по частям. Остальные… остальные можно сказать, что и не пострадали вовсе.
— А…
— Твою проломленную голову и пару ножевых зарастил Архип. После чего сдал с рук на руки Алисе. Тонкую нейронную проводку она умеет чинить лучше всех. Сильное истощение и царапины. Как приехали — закинули тебя наверх восстанавливаться, попутно накачав медикаментами и настойками по самые брови. Как видишь — суток твоему организму хватило.
— А что с пленными? — разом пересохшим горлом спросил я.
— Взяли троих. Главаря, одного из его подчиненных и ту девчонку, которую ты так по идиотски закрыл своей башней, — Игнат сделал последний глоток и, отставив кружку в сторону, повернулся ко мне, — зачем ты это сделал?
— Я… я знал ее. При жизни, — слова из меня лезли неохотно, постоянно застревая в горле. Облегчение, стыд и боль утраты смешались в душе в такой коктейль, что хотелось отключить эмоции и не думать. Сделать что угодно, только не чувствовать какое-то время ничего… — это… из-за меня?..
— Нет, — прекрасно поняв мое состояние, покачал головой оперативник, — Грина убил оборотень.
Комок в груди немного разжался, но тут же стянулся вновь. Троих. Мы потеряли троих… Потеряли людей, ставших всем нам за это время практически родными. Братьями. Сколько все это может продолжаться? До каких пор?! Какой вообще смысл во всей этой бессмысленной и жестокой бойне, в которую нас втянули?!