Точка Лагранжа

Батыршин Борис Борисович

Побывали мы и в «Уральском следопыте». Это был, скорее, визит вежливости: поблагодарили за роль, которую сыграла редакция в организации нашей поездки, полюбовались на оригиналы работ художников-фантастов, в том числе и Стерлиговой. Под конец визита я набрался наглости, и спросил — известно ли в редакции о первом, авторском варианте романа Ефремова «Туманность Андромеды», где место инопланетного звездолёта-спиралодиска на планете Железной Звезды занимает «спиралотор» — не звездолёт вовсе, а портал, ворота к иным звёздам, через которые на тёмную планету проникают страшные электрические твари? Мне ответили, что да, были какие-то невнятные слухи, но ничего конкретного им не известно — но, конечно, очень интересуются, хотят и теперь, в особенности после того, что я сказал, будут рыть носом землю.

Поинтересовались, откуда мне это известно — я отговорился случайной беседой с одним из коллег отца, а себе сделал заметку: по возвращении в Москву обязательно завести этот разговор. Отец, конечно, не знает, что я добрался до его секретного ящика, где хранится рукопись «авторской» версии романа, но о роли Ефремова в обнаружении «звёздных обручей» он мне рассказывал — так не пора ли это обнародовать? Гобийские находки, как и первые работы по проекту «Рейнбоу» и «звёздным обручам» были засекречены задолго до появления совместного с американцами проекта — так не пора ли рассказать миру об истинной роли Ивана Ефремова в этой истории? Ведь, как ни крути, а нынешнего рывка в Большой Космос без него попросту не было бы, и простая справедливость требует снять, наконец, никому не нужную завесу секретности. А заодно — и опубликовать ту, первую редакцию романа — наверняка ведь истинным ценителям его творчества это будет крайне интересно.

Я отдавал себе отчёт, конечно, что подобные решения не в компетенции отца, и даже его начальника, таинственного Евгения Петровича, он же И.О.О. — но почему бы не попробовать? Поговорят с кем нужно, шепнут пару слов в соответствующем кабинете — глядишь, и сработает.

Пятое января, наш последний вечер в славном городе Свердловске, он же Екатеринбург. Кстати, примета времени: я ещё ни от кого здесь не слышал привычного в конце восьмидесятых прозвища «Ёбург» — видимо, тут оно, если и в ходу, то широко пока не распространилось. Как и другого варианта, «Катер» — по аналогии с «Питером». И даже сотрудники редакции «Уральского следопыта», от которых можно было ожидать любой фронды, ничего подобного себе не позволили…

Прощальные посиделки в «Каравелле» — так-то они случались каждый вечер, с самоваром, гитарой, долгими разговорами, но сегодня народу особенно много. Докопались до Командора — Юлька на пару с Середой, насчёт сюжетов ещё не написанных книг, или хотя бы местах, где будут разворачиваться их события. Владислав Петрович добродушно отнекивался, хотя, кое-что и рассказал — например, о несуществующем у нас, на земле побережье, вдоль которого идёт что-то типа морской партизанской войны — только обе стороны используют не флейты и пинасы, как «морские гёзы» во времена Уленшпигеля, а мониторы и казематные броненосцы, вроде тех, что участвовали в американской войне Севера и Юга. Это, конечно, была ещё не реализованная задумка, в результате которой появилась повесть «Выстрел с монитора» — вот уж никогда не подумал бы, что она «вызревала» у автора столько времени…

Тут уж не выдержал я — и рассказал о книге в жанре альтернативной истории, которую написал и даже ухитрился издать небольшим тиражом в «той, другой» реальности. Речь в ней шла о гипотетическом продолжении русско-турецкой войны 1877-78 годов, только закончившееся не обманным для Российской Империи Сан-Стефанским миром, а взятием Константинополя, вторжением английской эскадры на Балтику и крейсерской войной в Атлантике и Индийском океане. Главными же героями были трое юных мичманов, едва закончивших Морской корпус — и вставших на боевые посты на палубах балтийских мониторов и броненосных фрегатов, на мостиках винтовых клиперов, вышедших на охоту в океаны…

История произвела впечатление, и прежде всего, к моему удивлению, на самого Крапивина. Он начал расспрашивать меня о том, где я эту книгу видел, и можно ли её раздобыть. В итоге мне пришлось признаться, что никакая это не книга, а всего лишь плод моего собственного воображения, на что получил категорическое требование как минимум, перенести всё это на бумагу. Поначалу хотя бы в виде конспекта, краткого изложения, а там видно будет — он, Владислав Петрович с удовольствием ознакомится с моими литературными упражнениями и, если нужно, поможет советом.

…А что, может, в самом деле, попробовать? У отца дома имеется неплохая электрическая печатная машинка производства ГДР; навык стучать пальцами по клавиатуре восстановится быстро, а там, глядишь, дело и пойдёт. Книгу я помню почти наизусть, и если убрать оттуда кое-какие эпизоды, связанные с террористами народовольцами — вполне может и получиться что-то толковое…

Когда «литературная» часть беседы исчерпалась, на пригласили приглашение на летнюю парусную практику — «будут же в вашей космической школе каникулы»? А что, я бы приехал — страсть, как хочется снова походить под парусами! В составе каравелловской флотилии, кроме целого выводка одномачтовых «Штурманов» имеются два бермудских кеча и даже самая настоящая, хотя и маленькая гафельная шхуна «Гаврош», перестроенная из старого яла-шестёрки.

Прозвучало и ответное приглашение — Дима, спасибо ему, , заранее провентилировал этот вопрос со своим руководством, и выяснил, что поездку в Центр Подготовки — с экскурсиями, лекциями, знакомством с прочими нашими чудесами вроде вращающегося макета фрагмента будущей орбитальной станции и симуляторов управления космических буксиров и прочего орбитального транспорта — вполне можно устроить, нужно только соответствующее письмо из свердловского ГоРОНО. Наши новые друзья охотно согласились — вот и ещё одна забота прибавилась на это лето, впрочем, приятная…

После обеда этого заключительного дня мы на несколько часов разбрелись гулять по городу — группки "москвичей", по два-три человека каждая, сопровождал кто-то из каравелловцев. Диму Владислав Петрович пригласил к себе домой — как я понял, предстоял предметный разговор по вопросам намечающегося сотрудничества, а заодно, насчёт открывающейся в Свердловске «космической школы. Я сумел отвертеться от провожатых — заявил, что не раз бывал в Свердловске, хорошо помню город, а если что — знаю, как правильно спросить дорогу. На самом же деле, этот ларчик открывался просто: я заранее условился с Лидой-«Юлькой», что на эту прогулку мы отправимся вдвоём, и другие спутники нам не требовались. Нет, ничего такого — просто нам, как оказалось, есть о чём поговорить наедине, а то, что мы половину пути по свердловским улочкам не отпускал её ладошки, не давая ей замёрзнуть на трескучем морозе, хотя у нас обоих и были отличные тёплые перчатки — то кому какое до этого дело?..

Прощальный вечер пролетел быстро — правда, барабанщиков не было, зато был песенный круг, затянувшийся на этот раз надолго. А утром следующего дня поезд уносил нас в Москву — прощание на перроне, мокрые глаза у девчонок, последние торопливые обмены адресами и телефонами…

В поезде нам предстояло провести длинный день и не менее длинный вечер, но особых разговоров, против ожидания не было — слишком много сил и эмоций было потрачено за эти четыре удивительных дня. Мои спутники расползлись по купе, досыпать; я же лежал, привычно закинув руки за голову, смотрел на проплывающее за окном низкое небо в сереньких снеговых тучах и прикидывал, за что взяться в первую очередь, как только мы приедем в Москву. Пожалуй, сходить с Бритькой на Ленинские горы — на склонах полно снега, вот радости будет зверю…