Точка опоры. Магический роман
Шрифт:
– А что это меняет? Она сказала, что спросила про Сиггрид, но ей не ответили.
– Это много чего меняет. Может быть, получится как-нибудь её призвать, что ли… У тебя не вышло, может, у родной дочери выйдет.
Эстен сумрачно смотрел на сестру.
– Ну выйдет – и что?
– Хотя бы успокоишься, что не сбежала. Разве нет?
– Нет, – улыбка колдуна была странной. – Так я могу злиться на неё за побег. А если узнаю, что она действительно умерла… Надежда, знаешь ли, мерзкая
– Так ты, выходит, и не искал её толком, – Селена внимательно смотрела на брата.
– Как это?!
– Ну если ты боялся найти подтверждения её смерти – ты, по сути, искал с закрытыми глазами. Знаешь, это как может быть приказ «искать», а может быть – «найти». Согласись, разные вещи? – она искоса взглянула на него.
Замерший маг-художник напоминал изваяние самому себе.
– Получается, так.
– А если попробовать «найти»? – осторожно спросила Селена.
Колдун молчал.
– Что я ей скажу, Селена? – взгляд чёрных глаз был тяжёл. – Ей со мной не так уж и здорово было.
– Прощения попросишь.
– Зачем?
– Для успокоения твоей истрёпанной души! Ты же 20 лет стоишь на месте. Тебе бы дальше идти – но для этого надо из прошлого выйти. Закрыть туда дверь. Да, удостоверившись, к примеру, что Сиггрид действительно погибла. А так ты живёшь в иллюзиях. И… – глаза Селены вдруг округлились, – ждёшь… Ты ждёшь? Ждёшь, что она вернётся?!
Эстен невесело усмехнулся.
– Наивно, правда? Особенно для чёрного колдуна, – он упруго встал. – Однако же, в этом доме так ничего и не поменялось. Я не хочу закрывать дверь в прошлое, Селена.
– Ну открой тогда дверь в будущее.
Он обернулся.
– Чего-то задумал? – Селена прищурилась, глядя на брата.
Эстен покосился на неё.
– Почему сразу «задумал»?
– Потому что ты подозрительно молчишь.
– Может, я просто так молчу…
Чародейка рассмеялась.
– Врёшь неубедительно, братец.
– Я ж тебе не какой-то там Хелиус, – фыркнул он.
– Это радует. Бесспорно.
Колдун кивнул и нахмурился.
– Дверь… – задумчиво проговорил он. – А если и правда, создать дверь… С рунами. С энергией Эстии…
– Я ж говорила, задумал.
– Сама меня заставила задумать, а теперь предъявляет. Как в детстве. Вечно ж ты подбивала на шкодничество, а получал потом я, – он состроил зверскую гримасу.
Селена расхохоталась.
– А кто тебя просил так бесхитростно признаваться в авторстве шалости?
– Нет, я должен был на тебя, что ли, валить?! – Эстен был искренне возмущён.
– Зачем вообще на кого-то валить? – лукаво улыбнулась она. – Можно было обставить всё так, что никто не виноват…
– Тьфу, пропасть! Женщины!
Селена смеялась, Эстен картинно плевался ядом. За окном пели птицы и распускались первоцветы.
В доме на реке Арно забрезжила надежда.
«Её тело отвергает тебя», – мысль, как зараза, застряла в мозгу.
Это было ложью – и одновременно правдой. Её тело отвергало последствия родовой магии Морелей. И всё же, всё же…
Всё же таинство рождения им с Эстией не прожить. У их союза не будет плодов. Он не увидит родные глаза на детском лице – никогда. Тело валькирии не подчинится правилам игры, принятым у Морелей. Она с ним – и одновременно нет.
От разговора с отцом было мерзко и противно – впрочем, как всегда. И, да, он прокололся. Нельзя было говорить это. Он выдал слишком много правды.
Злость снова душила. Отец сдержит слово. Эстия останется вдовой. Пройдя войну, пытки, тюрьму, смертельное проклятие, побывав на грани жизни и смерти, пережив плен, он знал – Хелиуса Мореля ему не одолеть. И это было суровой данностью. Этот человек убьёт его легко и непринуждённо. Так, что никто не догадается и не заподозрит.
Маг ухмыльнулся. Придётся вновь расплачиваться за свою глупость. Придётся идти на сделку. Главное, чтобы в документе не было сроков. Тогда он, хотя бы, сможет тянуть время. И делать всё возможное для того, чтобы Эстия жила.
…И всё же было в этом предложении отца кое-что ценное. Его собственная жизнь. Он подпишет этот договор. В конце концов, это ему ничего не стоит. А Эстия, даже если вдруг узнает – поймёт.
Апатия заполняла её существо. Тёплое пригревающее солнце, нежное прикосновение ветра, несущего ароматы влажной земли и юной травы – всё это было как будто под пеленой безразличия.
Там, за окном – была жизнь. А у неё, стоящей перед окном – её не было. Самой живой в ней была не такая уж и жуткая Древняя жуть.
Пальцы привычно потянулись к кулону… И отпустили его. В сознании было тихо, вирус не пытался завладеть им.
– Что, покорёженный разум тебе не интересен? – невесело рассмеялась она. – Или это я перестала тебя различать? После того подвала ты со своей ненавистью – это так мало… Это совершенно не страшно. Я думала, оборотень – это чудовище. А, оказывается, люди бывают куда более жестокими. Животное порвёт насмерть – и всё. А люди будут делать это медленно, смакуя… Древняя жуть, почему ты не проснулась тогда, а?