Точка отсчета
Шрифт:
– Может быть, стоит перейти на «ты»? Вроде бы все уже познакомились, да и общаться нам придется довольно тесно, – предложила Ника, обведя всех взглядом. – Гален, вы не против? – уточнила она, услышав возгласы одобрения со стороны других участников.
– Ну, давайте на «ты». Раз уж мы вынуждены проводить столько времени вместе, – с некоторым неудовольствием вздохнул Гален.
– Ты пойдешь с нами на пляж? – несколько неуверенно спросила у него Анжелика.
– Нет, спасибо. Такие развлечения не для меня. Не люблю море и воду. Сплошное пристанище для бактерий.
– Ну а хотя бы просто посмотреть на волны?
– Нет, – жестко ответил Гален. – Возможно, позже прогуляюсь. Еще же нужно идиотское
– Точно! – вскрикнул Саша. – Совсем про него забыл. Надо будет после прогулки заняться.
– Да-да… Вместо обеденного сна, – засмеялся Альберт. – Девушки-то наши наверняка уже все сделали?
– Ну, кое-что готово. Надо будет подумать, не доработать ли, – кокетливо произнесла Ника.
– А мне нравится, что получилось. На группе наверняка придется показывать, так что еще похвастаюсь, – искренне и довольно сказала Лика.
– Ну что, тогда пойдемте на пляж? – поднялся из-за стола Альберт. – Давайте соберемся здесь же через пятнадцать минут. Хватит времени?
– Да, вполне, – ответила за всех Анжелика. – Что тут собираться-то.
Почти одновременно все, кроме Галена, до сих пор сидевшего с чашкой чая, поднялись со стульев и, оставив грязную посуду на мойке, разошлись по комнатам.
– Гален, не скучай, – обернулся на выходе Саша.
– Да уж постараюсь…
***
Когда Гален вернулся в свою комнату, все уже разошлись. Ему так хотелось тишины, и вот она наступила. Мысли роились в голове, будто кто-то встряхнул улей с пчелами и все они начали безуспешно пытаться то ли выбраться наружу, то ли найти прежнее место. Он сел, прислонившись к спинке кровати.
Море… Почему все так много говорят про него? Вчера, подъезжая к гостинице, по дороге вдоль обрыва он видел восторженные взгляды остальных, когда в правом окошке микроавтобуса мелькнула эта огромная водяная масса. Чему тут радоваться? То, что предстало перед его глазами, напомнило громадную серую лужу, в которой разыгравшиеся собаки взмутили всю грязь, и она стала выплескиваться на дорогу, заставляя проходящих мимо людей обходить ее, дабы не испачкаться. Море – это удовольствие для животных, в том числе для двуногих, а он себя к ним не причислял. Пусть другие мажутся в этой грязи. Пачкаться ему не хотелось. Он вспомнил, с каким трудом пережил ожидание поезда на вокзале. Холодная вода из старенького крана в туалете, кафель, забрызганный ошметками осенней грязи, отвратительный запах людей, стоящих рядом. И уйти нельзя, он должен был дождаться этого проклятого поезда.
Гален ненавидел поезда, автобусы, маршрутки. В них постоянно собиралось грязное и вонючее быдло. Бесили его и самолеты, где тебя запирают в старую железную машину и ты полностью зависишь от пилота, который мог вчера напиться, а сегодня сесть за штурвал. Он ненавидел от кого-то зависеть. Только за рулем машины ему становилось хорошо. Ему хотелось мчаться вперед, нестись по трассе на скорости двести пятьдесят километров в час. Ощущая сотни лошадиных сил под ногами. Вдавить педаль в пол и полететь. И ничего не страшно. В горах люди часто разбиваются насмерть. Смерть! Как щекотало нервы это слово. Как же он любил с ней играть. Иногда казалось, что она несется за ним, но он еще сильнее прибавляет скорость и смерти снова его не догнать.
Вновь подумав о смерти, Гален потянулся к тумбочке, решив еще раз проверить. Да, он был на месте. Внизу под нижним бельем, аккуратно завернутый в полотенце, лежал пистолет. Как хорошо, что на том маленьком вокзале рано утром никого не проверяли. Пистолет был тогда спрятан глубоко в рюкзаке. Подарок к окончанию института, о котором он всегда мечтал. Все-таки деньги и связи – это хорошо. Гален с трудом нашел пистолет после той истории. Родные постарались, боясь, что он выполнит угрозу. Как хотелось сейчас достать его, подержать в руке, а, может, поднести к виску и нажать на курок. Ему уже не шестнадцать лет. Если решится, в этот раз он все сделает как надо. Пистолет гораздо надежнее пачки таблеток. Но нет, не здесь. Для своего финала он выберет другие декорации. Ведь он уникален. Ни у одного человека на земле нейроны не сплетались в такую последовательность и не создавали еще одну такую же машину, называемую безмозглыми людишками душой. Ему не придется больше изображать из себя обычного человека, серость. Соблюдать правила, фальшиво улыбаться. Не нужно будет ничего.
Полежав немного в тишине, Гален все-таки поднялся и отправился вниз, чтобы взять что-нибудь для выполнения «идиотского задания». Карандаши и пластилин были отвергнуты им сразу же, как нечто примитивное и чересчур детское. А вот лоскуты ткани невольно привлекли внимание. Он взял ножницы и отрезал кусочки разного материала, как блеклых, так и ярких тонов. Также прихватил с собой нитки, набор иголок, и разноцветные пуговицы, сложив все в небольшой пакет. Невольно вспомнилось, как в детстве его вместе с сестрой бабушка водила на кружок, где учили делать тряпичных кукол. Он очень обижался, когда у сестры, которая была на год моложе, что-то получалось лучше, чем у него. Память нарисовала образ уже не маленькой девочки с длинными косами, а красавицы, в которую она превратилась после. Высокая (наверно, почти на голову выше, чем он сам), с тоненькой фигуркой, большими карими глазами и густыми каштановыми волосами. Нет, красивее ее не было на всем свете. Не было и не будет.
В размышлениях Гален не заметил, как вышел за территорию гостиницы. Пройдя немного по дороге, он свернул в небольшой проулок, похожий на зеленый туннель из-за нависающих с обеих сторон деревьев, чьи густые кроны никак не хотели оставаться на огороженных высокими заборами хозяйских участках. Там стояла деревянная скамейка. Гален присел на нее, спрятавшись от солнца, которое неуклонно стремилось к зениту. Место, где он оказался, больше всего напоминало заброшенный фруктовый сад. Прямо над ним свешивался инжир, а в густоте сплетенных листьев можно было разглядеть плоды граната и грецкого ореха. Гален разложил принесенные предметы на скамейку, пытаясь вспомнить, что же с ними можно сделать. В этот момент он услышал шорох. Гален оглянулся, пытаясь найти источник звука.
Среди деревьев промелькнула чья-то тень и, как ему показалось, блеснули глаза, наблюдавшие за ним. Повинуясь рефлексу, он резко поднялся и быстро начал складывать лоскуты обратно в пакет. Но тут из-за деревьев выскочила девочка лет семи-восьми. Ее худенькое тело почти полностью скрывали серые брючки и фиолетово-розовая футболка, лицо с огромными водянисто-голубыми глазами обрамляли светло-русые волосы, едва доходившие до плеч. Девочка замерла в нерешительности перед Галеном. Его первой мыслью было встать и уйти, но потом он подумал, что ему незачем это делать. Он никому не мешает, и ребенок в его делах не помеха. Почти минуту они находились в тишине. Девочка смотрела на него, не решаясь подойти ближе, а он не готов был уйти отсюда, но и начать что-то делать то же не решался.
Наконец Гален прервал молчание.
– Что ты здесь стоишь и смотришь на меня? Где твои родители?
– Мне очень понравились ваши лоскутики, – тихим высоким голосом ответила девочка. – Я хотела посмотреть, что вы будете с ними делать.
Галена очень напрягало ее присутствие.
– Почему ты ходишь здесь одна? Не знаешь, что это может быть опасно?
– Я живу рядом, в детском санатории, – вновь пролепетала девочка. – Нам разрешают гулять поблизости. Здесь обычно никого не бывает и совсем не страшно.