Точка отсчета
Шрифт:
– Ясно-понятно, - сказал Билли.
– Ты же из S.T.A.R.S? Ну, без обид, дорогуша, но я вам явно не по нраву. Так что, боюсь, наш короткий диалог закончен.
Он опустил пистолет, развернулся и пошел прочь легко и неторопливо, будто ни капли не был обеспокоен ее присутствием. Он рассчитывал на ее очевидную неопытность и на то, что она достаточно боялась его, чтобы действовать. Риск был просчитанным, но, как он думал, оправданным.
Билли сунул оружие за пояс рядом с поясницей и был уже на пол пути назад по коридору, когда услышал легкие шаги — она бежала к нему.
”Твою мать, черт!”
– Стоять! Ты арестован!
–
Он повернулся к ней и увидел, что она даже не вытащила пистолет из кобуры. Девушка чертовски старалась выглядеть жесткой, но ничего не выходило. Если бы ситуация была менее серьезной или менее странной, он бы даже улыбнулся.
– Нет, спасибо, куколка. Наручники на меня уже подвесили, - произнес юноша, поднимая левую руку и звеня наручниками, которые ему так и не удалось снять. Он развернулся и снова пошел прочь.
– Я же могу выстрелить!
– крикнула она ему в спину, в голосе слышались нотки отчаяния; Билли продолжил идти. Девушка не пошла за ним, и пару секунд спустя, он снова прошел через первую межвагонную дверь.
Он открыл дверь, ведущую в вагон с мертвыми пассажирами, слабо, с облегчением, улыбаясь. Уж лучше так, каждый сам за себя, все такое...
... и увидел, что мертвый мужчина, сползавший по креслу, теперь стоит на ногах, покачиваясь, единственный его уцелевший глаз смотрел прямо на него. Издав голодный стон, это существо побрело вперед, вытянув руки с искромсанными пальцами, словно пытаясь нащупать путь к тому месту, где стоял Билли.
Глава 3
Ребекка смотрела, как Билли неторопливо ушел из вагона, и чувствовала себя крайне юной и бессильной. Он даже не обернулся, словно она не представляла для него вообще никакой угрозы.
”И, видимо, я ее действительно не представляю”, - подумала она, понуро опустив плечи.
Она не ожидала, что он окажется таким пугающим. Большой, мускулистый, темные глаза со стальным взглядом и затейливая татуировка, похожая на племенной знак индейцев, вдоль всей правой руки, тонкая хлопковая майка не прикрывала рук. Он выглядел угрожающе, а после опасной стычки с ходячими полумертвецами она была не в состоянии взять его под стражу.
"Не говоря уже о том, что у него было преимущество".
Она обнаружила одинокий труп в передней части вагона — это был один из работников поезда — и заметила что-то вроде ключа, зажатого в холодной руке. Поскольку единственная другая дверь, ведущая из вагона, была заперта, ей не оставалось ничего другого, кроме как попробовать открыть ее с помощью этого ключа, либо вернуться назад через пассажирский вагон. Она так старалась вытащить ключ, не сломав окоченевшие пальцы, что не услышала, как к ней подобрался этот преступник, а потом было уже слишком поздно. Впрочем, сейчас, когда девушка вернулась в начало вагона, она увидела, что замок на закрытой двери открывался с помощью устройства для считывания карт. Великолепно. Да, справлялась она просто великолепно.
Ребекка развернулась и потянулась за рацией, признавая поражение. Если ее команда доберется сюда быстро, они справятся с Билли. Но что более важно, ей больше не придется оставаться здесь одной, зная, что на Раккун налетела какая-то эпидемия. Забавно, как поимка осужденного убийцы внезапно перестала быть делом номер один в списке приоритетов...
Девушка не успела даже притронуться к кнопке передатчика, когда
Бекка резко развернулась, осколки стекла брызнули во все стороны, и она увидела, как на пол падает человек.
– Эдвард!
Механик не ответил. Ребекка бросилась к своему товарищу, быстро оценивая его состояние. На правом плече зияла большая открытая рана, лицо посерело от шока, взгляд был мутным и расфокусированным. Каждую открытую часть тела покрывали синяки и ссадины.
– Ты как?
– спросила она, открывая аптечку и выуживая из нее многослойный марлевый бинт. Девушка оторвала один пласт бинта, приложила к плечу напарника, и, замерев, подумала, что не сможет сделать большего; судя по огромному количеству крови, пропитавшей рубашку, его подключичная артерия была разорвана. Удивительно, что он вообще был жив, не говоря уже о том, что ему хватило сил запрыгнуть сквозь окно.
– Что произошло?
Эдвард наклонился к ней, медленно моргая. От боли его голос звучал натянуто и напряженно:
– Хуже, чем... Мы не можем...
Она крепко прижимала бинт, но он уже пропитался насквозь. Его нужно доставить в госпиталь немедленно, или он умрет. Голос Эдварда слабел:
– Будь осторожна, Ребекка, - невнятно пробормотал он, - в лесу полно зомби... и монстров...
И только Ребекка собралась попросить своего напарника помолчать, чтобы сберечь силы, как раздался звук бьющегося стекла, их осыпало осколками, будто дождем, окно слева разлетелось вдребезги. Одна, нет, две огромные черные фигуры запрыгнули внутрь сквозь раму, первая тут же исчезла за горой коробок в коридоре, а вторая развернулась в их направлении.
”Зомби и монстры ”.
Собака, здоровенная собака, однако не похожая ни на одну из тех, что Ребекка видела когда-либо. Очевидно, когда-то давно эта псина была доберманом, но сейчас она точно страдала тем же заболеванием, что и пассажиры поезда: с оскаленных зубов капала слюна, лоскуты кожи и мышц свисали с задней части туловища. Животное выглядело не просто мертвым, а растерзанным, глаза заволокло красной пеленой, а туловище напоминало странное лоскутное одеяло, сшитое из мокрого меха и окровавленной плоти.
Эдвард не сможет защититься. Ребекка медленно поднялась и отошла на шаг назад от умирающего механика, в руке был пистолет, и она не могла вспомнить, когда вытащила его. Вне поля зрения, дальше по коридору, слышалось тяжелое дыхание второго пса.
Девушка прицелилась в левый глаз зверя, впервые по-настоящему осознавая всю кошмарную сущность этого заболевания, чем бы оно ни было. Ее стычка с ожившими пассажирами была ужасающей, но такой шокирующей, что она даже не успела проанализировать ситуацию. А сейчас, глядя на страшного монстра с негнущимися ногами, чье рычание переходило в адский голодный вой, она вспомнила питомца, бывшего у нее в детстве — мохнатого черного лабрадора-полукровку Доннера, вспомнила, как любила его, и поняла, что этот зверь когда-то тоже был чьим-то любимцем. А те, кого она застрелила в вагоне, были людьми со своей жизнью — смеялись и печалились, и у них остались семьи, которые всегда будут тосковать по ним, сокрушенные горем потери. Заболевание, утечка химических веществ — что бы ни послужило причиной всему этому, оно было омерзительным.