Точка отсчета
Шрифт:
— Боже! — воскликнул он. — Давай-ка я отведу тебя к машине. Тебе надо сесть.
— Нет, — пробормотала я, потому что прежде должна была все услышать. — Как Люси?
Мой вопрос, похоже, несколько смутил его.
— Ну, думаю, она еще ничего не знает, если только не успела услышать в новостях.
— Что?
Застывшая было кровь снова пришла в движение, возвращая меня к жизни.
— Кэрри Гризен сбежала. Сегодня, во второй половине дня. Они спохватились только к вечеру, когда пришло время вести заключенных на обед.
Мы быстро прошли к машине.
— И при этом ты разгуливаешь здесь в темноте с каким-то баллончиком, —
— Все в опасности, — пробормотала я, забираясь в машину и думая о Бентоне, одиноко разгуливающем по далекому пляжу.
Кэрри Гризен ненавидела его почти так же, как ненавидела меня. По крайней мере я так считала. Бентон работал над ее профилем и был разработчиком той игры, что завершилась в конце концов поимкой Кэрри и смертью Темпла Голта. Бентон использовал все ресурсы Бюро, чтобы убрать ее за решетку, и пока это срабатывало.
— Может ли она каким-то образом узнать, где сейчас Бентон? — спросила я, когда мы уже ехали домой. — Он же там совершенно один. Разгуливает по пляжу без оружия и думать не думает, что его кто-то ищет.
— Как и кое-кто еще, — вставил Марино.
— Приму во внимание.
— Не сомневаюсь, что Бентон уже знает, но я все же позвоню ему, — пообещал Марино. — По-моему, Кэрри и не догадывается о существовании такого места, как Хилтон-Хед. У вас же там ничего и не было, когда Люси рассказывала ей все ваши секреты.
Машина свернула на подъездную дорожку и остановилась.
— Ты несправедлив к Люси, — сказала я, открывая дверцу. — У нее и в мыслях не было ничего подобного. Она вовсе не хотела...
— В данный момент не важно, хотела она или нет, — перебил Марино, выпуская дым в окно.
— Как Кэрри удалось сбежать? Психиатрический центр находится на острове, и попасть туда, равно как и выбраться оттуда, не так-то легко.
— Никто ничего не знает. Ее исчезновение обнаружилось часа три назад, когда милых дам повели на обед. Охрана спохватилась, а ее уже и нет. Если помнишь, в миле от центра есть пешеходный мост через Ист-Ривер, который ведет в Гарлем.
Он швырнул окурок на дорожку.
— Возможно, Кэрри ушла именно этим путем. Других вариантов пока нет. Сейчас там повсюду копы. Патрулируют вертолеты на тот случай, если она еще прячется где-то на острове. Но я так не думаю. Уверен, побег был спланирован заранее и время выбрано точно. Держу пари, мы еще услышим о ней.
Войдя в дом, я тщательно проверила все двери и включила сигнализацию, после чего сделала то, что делала очень редко и что всегда меня нервировало: достала из ящика стола девятимиллиметровый «глок» и обыскала все комнаты на каждом этаже. Я переступала порог, держа пистолет в обеих руках и чувствуя, как гулко колотится сердце. К тому времени воображение превратило Кэрри Гризен в чудовище, наделенное сверхъестественными силами. Мне уже казалось, что она способна преодолевать любые охранные системы, проходить сквозь запертые двери и материализовываться из тени в тот самый момент, когда я чувствую себя в полной безопасности.
Удостоверившись в том, что в доме, похоже, нет никого, кроме меня самой, я налила стакан красного вина и переоделась в халат. Потом снова позвонила Бентону и ощутила неприятный холодок
— Господи... — глухо прозвучал мой голос в пустой комнате.
В мягком свете настольной лампы трюмо и столики отбрасывали тени, кажущиеся на полу темными пятнами. Я никогда не покрывала их лаком, и мне нравилось видеть их трещинки, потертости и другие отметины времени. Вентиляторы легко шевелили бледно-розовые шторы, и каждое их движение как будто еще сильнее натягивало мои и без того дрожащие от напряжения нервы. Страх постепенно овладевал мной, и я тщетно пыталась отогнать связанные с Кэрри Гризен и настойчиво лезущие из памяти жуткие образы прошлого. Бентон не звонил. Снова и снова я говорила себе, что все в порядке и что нужно уснуть. На какое-то время мне удалось отвлечься чтением Шимуса Хини [12] .
12
Шимус Хини (англ. Seamus Heaney) — ирландский поэт, лауреат Нобелевской премии за 1995 г.
Телефон зазвонил в два двадцать. Я вздрогнула. Книга соскользнула на пол.
— Скарпетта.
Сердце уже колотилось, как бывало всегда, когда меня будили среди ночи.
— Кей, это я, — сказал Бентон. — Извини, что звоню так поздно, но ты, наверное, пыталась связаться со мной, а у меня, как назло, испортился автоответчик. Вечером я уходил поужинать, а потом прогулялся по берегу. Меня не было часа два. Ты, похоже, уже знаешь новость.
— Да.
Я напряглась. От сонливости не осталось и следа.
— Ты в порядке? — спросил Бентон — он хорошо знал меня.
— Прежде чем ложиться, обшарила все шкафы, заглянула за все шторы и обошла все комнаты. Пистолет у меня под рукой.
— Я так и подумал.
— Знаешь, у меня такое чувство, как будто мне по почте отправили бомбу.
— Не совсем так, Кей. Потому что мы не знаем ни откуда придет эта бомба, ни когда, ни в какой форме. Это часть ее игры. Заставить нас гадать.
— Бентон, ты знаешь, как она ненавидит тебя. Мне очень не нравится, что ты там один.
— Хочешь, чтобы я вернулся?
Я подумала, но так и не нашла что ответить.
— Давай я сейчас же сяду в машину и приеду. Если только ты этого хочешь.
И тогда я начала рассказывать о трупе, найденном в руинах дома Кеннета Спаркса, о встрече с магнатом на Совиной ферме. Я говорила, и говорила, и говорила. Рассказывала и объясняла, а он терпеливо слушал.
— Проблема в том, — заключила я, — что все ужасно осложняется и основная работа еще впереди. Какой смысл тебе прерывать отпуск. К тому же Марино прав. Кэрри не знает о Хилтон-Хед. Там ты в большей безопасности, чем здесь.
— А я бы хотел, чтобы она приехала сюда, — жестко сказал Бентон. — Я бы познакомил ее с моим «зиг-зауэром», и тогда мы бы раз и навсегда покончили со всем этим и закрыли проблему.
Я поняла, что он действительно, по-настоящему хочет убить ее, и в определенном смысле это было худшим из всего, что могла сделать с нами Кэрри Гризен. Бентон никогда не допускал, чтобы тень зла, с которым он боролся много лет, упала на его совесть и душу, он никогда не оправдывал насилие, и сейчас, слушая его, я тоже чувствовала себя виноватой.