Точка росы
Шрифт:
— Боровски, — прошептал Стэн, — вы чувствуете ветер?
— Какой ещё ветер? — таким же шёпотом отозвался клиент. — Тут воздух — как блевотный кисель.
— Понятно…
Стэн вновь навёл фотоаппарат — но хоть тресни, не мог взять в толк, что здесь можно сфотографировать. Поколебавшись, ухватился за дверь и залез в вагон. Опасливо огляделся, готовый сразу же выпрыгнуть, если что. Полутёмная пустота, однако, осталась прежней и не исторгла никаких монстров.
А вот сквозняк никуда не делся, даже когда Стэн вплотную приблизился к дальней стенке вагона. Сквозняк этот шёл как будто сквозь борт.
Хотя,
Колебалось само пространство.
Или вибрировало, если использовать слово из дневника.
Причём вибрация имела источник, который находился снаружи, с той стороны.
Стэн вернулся к двери, аккуратно спрыгнул на землю. Тихо сказал:
— За мной.
Он обошёл вагон, остановился у борта. Источник вибрации по-прежнему не был виден, но сама она не исчезла. Более того — направление теперь ощущалось чётче. А ещё донёсся негромкий, на грани слышимости, электрический треск. Или, может, шум радиопомех — разобрать было почти невозможно. Но вроде бы о чём-то подобном говорил Ингвардсен, сотрудник галереи, который загремел в клинику. И в дневнике у Эрика треск тоже упоминался…
Стэн медленно повернулся в нужную сторону.
Перед ним была полоска земли, заросшая бурьяном; в ширину — шагов, пожалуй, пятнадцать. Дальше — рельсовый путь, уже не запасной, а регулярно используемый, гладко отполированный колёсами поездов. И, наконец, перрон.
Как и прежде, перрон был пуст, но…
Словно ковбой, стреляющий от бедра, Стэн вскинул руку с камерой — и надавил на кнопку, не глядя в видоискатель.
Раздался сухой щелчок.
На перроне что-то блеснуло.
Зрелище было нетривиальное. Казалось, слабый прожектор высветил металлическую треногу высотой в ярд — кривобокую и разлапистую. Но видна была не она сама, а лишь отблески света, блики, которые легли на неё, размазались по поверхности. Блики эти смотрелись тускло, словно их отталкивала налипшая грязь.
— Пёсий хвост мне в суп… — поражённо сказал Боровски. — Ну вы даёте, Логвин… Парни, хватайте это хреновину! Тащите её сюда. Только аккуратно, без нервов…
Один из парней-подручных осторожно вскарабкался на перрон. Прикасаться к «хреновине» он явно опасался — но не настолько, чтобы ослушаться прямого приказа. Примерившись, ухватил треногу и приподнял. Выглядело это фантасмагорически — он будто держал испачканную тяжёлую пустоту. Блики угасали с каждой секундой.
Второй подручный остался внизу, на рельсах. Теперь он принял треногу и подтащил её к боссу. Тот притронулся к ней, легонько провёл рукой, после чего улыбнулся хищно и предвкушающе. Стэн спросил:
— Что это такое?
— Слушайте, Логвин, — сказал Боровски, — вы превзошли мои ожидания. Я в глубине души не очень рассчитывал на успех — слишком всё это дико… Но теперь-то я развернусь! И вы мне в этом поможете — не бесплатно, само собой… Короче, вы вправе требовать объяснений. И я их дам, если захотите. Но подумайте сами — вам это надо? Вы ведь помните поговорку про крепкий сон и лишнюю информацию?
— Знаете, — сказал Стэн, — в другой ситуации я и правда не стал бы спрашивать — просто ушёл бы, получив гонорар. Тут ведь явно секрет из тех, за которые могут запросто отрезать башку. Или отправить на дно реки, в тазике с цементом… Но так сложилось, что именно сейчас мне пригодились бы сведения. Я просто не могу от них отказаться. Такое чувство, что всё это — не случайное совпадение…
— Воля ваша. Сам я знаю немного, так что рассказ мой будет коротким… Парни! Тащите эту штуку в машину. Мы сейчас вас догоним…
Подручные кивнули и снова подхватили почти невидимую треногу. Теперь на ней просматривался лишь грязный налёт, а блики совсем исчезли, растворились во влажном воздухе.
Парни шли не спеша, внимательно глядя под ноги. Добычу держали бережно, как хрустальную вазу. Стэн провожал их взглядом — и что-то не давало ему покоя. Он прислушался к своим ощущениям. От треноги по-прежнему исходила вибрация, тянуло загадочным сквозняком.
И этот сквозняк приобрёл теперь неприятный оттенок, хотя воспринимался не зрением. Призвук, может быть? Привкус?
Как бы то ни было, он усиливался с каждой секундой.
— Стойте! — заорал Стэн.
Глава 11
Парни приостановились и обернулись.
— Бросьте эту штуку! — крикнул он им. — Отойдите подальше!
Они перевели взгляд на босса, чтобы тот подтвердил команду.
— В чём дело, Логвин? — спросил Боровски. — Чего вы вдруг всполошились?
— От неё потянуло какой-то дрянью!
— Я ничего не чувствую…
— Зато я чувствую отлично! Там что-то копится! Счёт уже на секунды!
Боровски всё ещё колебался. Парни, ожидая его решения, продолжали держать треногу. Запах-оттенок-привкус стал нестерпимым, а пространство вокруг содрогалось в бешеном ритме.
— Хотите сдохнуть? — гаркнул Стэн. — Дело ваше!
Он побежал.
Точнее сказать — метнулся, как ужаленный спринтер.
В четыре прыжка добрался до рельсов, взлетел на перрон с разбегу. Ещё два шага — и спрыгнул с той стороны. Пригнулся, скрючился за бетонным барьером, в пожелтевшей сорной траве.
Секунду спустя раздался короткий топот — и рядом грузно приземлился Боровски. Он тяжело дышал. Двое его подручных плюхнулись чуть поодаль. Спринтерский рывок Стэна убедил их, видимо, лучше слов.
— Логвин, — сипло рыкнул Боровски, — если это какой-то трюк…
Он не успел закончить.
Пространство лопнуло.
Нет, это не был взрыв в классическом понимании. Но дневной свет как будто мигнул — и Стэн понял, что там, по ту сторону перрона, что-то необратимо переменилось.
В следующую секунду раздался скрежет — оглушительный, раздирающий барабанные перепонки. Казалось, кто-то царапал исполинским гвоздём по листу железа. А потом, окончательно обезумев, принялся рвать этот лист на части.
Скрежет отдавался в голове Стэна вспышками боли. Жёлчь подступила к горлу, и он с трудом удержался, чтобы не выблевать всё на землю перед собой. Пространство вокруг сжималось в тошнотных спазмах.
Потом всё кончилось — разом, в один момент.
Станцию заполнила тишина — но уже не кисельно-вязкая, а обычная, разбавленная далёкими звуками, как и бывает в городе на окраине. С улицы долетел приглушённый рокот моторов, а из-за пустыря — сердитый вороний грай.
Стэн кое-как поднялся, ухватившись за край перрона. Перед глазами плыли круги и кляксы. Пошатывало, как после нокдауна.