Точка зеро (Мертвый ноль)
Шрифт:
— Отлично, Джим, теперь ты звучишь громко и отчетливо, продолжай, пожалуйста.
— Неделю назад ты разослал по электронной почте конфиденциальное письмо с просьбой всем дружественным разведкам, имеющим представительства в Вашингтоне, сообщать любую свежую информацию о Зарси, какая у них только появится, так?
— Да, разослал. И ничего не получил. Но, если честно, ни на что и не рассчитывал. Просто прикрывал задницу на тот случай, если потом кто-нибудь спросит: «А почему вы не тра-та-та?»
— Все понятно. Но, разумеется, израильский
— Эти ребята знают свое дело, а?
— Со времен холодной войны с ее классическими оперативниками КГБ я не встречал таких толковых парней.
— Ясно.
— Впрочем, тебе, наверное, это и так известно. Но вот что ты не знаешь. У израильтян есть свой человек в «Четырех временах года».
— Ого!
— Этот человек работает за деньги и, наверное, согласился бы работать на кого угодно, но он тоже профессионал своего дела, вольный стрелок, присматривает за останавливающимися в гостинице дипломатами тех стран, чья политика может каким-то боком задеть Израиль.
— Понял.
— И вот он рассказал своим хозяевам, те передали мне, а теперь я говорю тебе то, что может иметь какое-либо значение, а может и не иметь.
— Мы тебя слушаем.
— Где-то с неделю назад Зарси пребывал в очень странном настроении. Не забудьте, это космополит с замашками саудовского принца и моральными принципами кота из подворотни.
— Нам это известно.
— Но тут Зарси делает одну очень странную вещь. Он предлагает слуге выбрать одни из двух часов. В качестве подарка. Зарси никогда не делал ничего подобного ни до, ни после этого. Напротив, он известен прижимистостью и дает минимальные чаевые, а с прислугой обращается как со скотом.
Ник молча обвел взглядом присутствующих.
— И одни, и другие часы дорогие. Но одни по-настоящему дорогие. Ручная работа, сделаны на заказ Полем Берже — за год старик собирает не больше двенадцати штук, их любят богатеи; чтобы получить такие часы, нужно ждать пятнадцать лет и все такое — а время показывают не лучше дешевых кварцевых часов, а может быть, и хуже. Стоят такие сто тысяч долларов или около того. Разумеется, парень выбирает не те часы, хотя другие тоже неплохие, но главный вопрос вот какой: это еще что за хрень?
— Да, — согласился Ник, — что за хрень?
— Быть может, это как-то укладывается в общую картинку. Не знаю. Быть может, это просто говорит о нынешнем психическом состоянии Зарси. Но это совсем не в духе нашего клоуна. Вот и все. Я подумал, вам нужно это знать.
— И ты полностью уверен в том, что так оно и было?
— Уверен. Мой человек со мной на все сто процентов. Он оказывает услугу мне, я оказываю услугу ему — сам знаешь.
— Я тебя понял. Спасибо, Джим.
Положив трубку, Ник обвел взглядом десяток изумленных лиц.
— Итак?
Все молчали.
Первым, разумеется, заговорил Свэггер:
— Такой тип, как Зарси, избавляется от мирских ценностей только тогда, когда собирается умереть.
— В таком случае почему он не вышвырнул сразу всё? — возразил Ник. — А не просто крохотную частицу?
— Зарси понимает, что тогда на это обратили бы внимание. Этот поступок «символичен» — по крайней мере, такой болван-психопат, как Зарси, видит его «символичным». Этому козлу везде нужны символы.
— Он богат, — не сдавался Ник. — Твои рассуждения не основаны ни на чем.
— Зарси избавляется от своего дерьма, потому что собирается взорвать себя. А вместе с собой также президента, кабинет министров, главу ЦРУ и всех генералов. Сегодня этот день, сейчас этот час, и минута совсем близка.
— Невозможно, — решительно возразила Сьюзен. — И не только вследствие досконального психологического анализа, которому мы подвергли Зарси, но также потому, что меры безопасности в Белом доме беспрецедентны и он просто физически не сможет пронести туда взрывчатку. Даже если проглотит ее или, прошу прощения, введет себе в задний проход: на входе его просветят рентгеном, и он согласился на это. Зарси совершенно чист, и чище уже быть невозможно.
— В таком случае почему он раздаривает свои часы лакеям? — стоял на своем Боб. — Это нисколько на него не похоже.
— Может быть, у него просто случилась дисфункция с эрекцией, — предположила Сьюзен, — и он не смог найти упаковку «Виагры», после чего, бесконечно огорченный неудачей и пребывая в подавленном состоянии, в несвойственной ему манере подарил слуге ценную вещь. Такое случается.
— На самом деле действовать на основе этого нельзя, мистер Мемфис, — сказала Чендлер. — Момент крайне любопытный, как правильно заметил сержант Свэггер, но действовать так нельзя. Я не отправлюсь с этим в Белый дом.
Ник взглянул на часы.
— Строго говоря, времени отправляться в Белый дом у нас нет. Все решительно настроены на это событие, оно уже начинается, у нас там есть только дежурный, и до президента наше предостережение все равно не дойдет. Но ты, Чендлер, все равно свяжись с Секретной службой и передай нашу рекомендацию отменить церемонию. Чтобы все было сделано как надо.
— Слушаюсь, сэр, — сказала Чендлер и быстро покинула кабинет.
— И что дальше? — спросил Ник.
— Так, так, так, — вдруг всполошилась Сьюзен.
— В чем дело?
Окада указала на один из нескольких мониторов, установленных в комнате. На этот выводились кадры службы безопасности Белого дома, снятые у входа в 15-й подъезд, где гостей проверяли «волшебной палочкой», обыскивали, досматривали, обнюхивали и бесцеремонно ощупывали, убеждаясь в том, что они не пытаются пронести начиненную порохом бомбу размером с шар для боулинга с дымящимся бикфордовым шнуром.
— Вот он, собственной персоной. Можно промотать назад и еще раз посмотреть последние десять секунд? — попросила Сьюзен. — Номер пять, центральный экран. Вернитесь на время 17.45 или около того.