Точка зрения (Юмористические рассказы писателей Туркменистана) (сборник)
Шрифт:
— Это почему вдруг? — не понял Меред.
— Почему? Коротка же у тебя память! Вспомни-ка, как ты шесть лет назад весело хихикал надо мной: «Если Чорли станет ученым, я буду всю жизнь носить фуражку козырьком назад». Можно уже надевать, через несколько дней у меня защита…
— Неужели? Прости, пожалуйста, если я тебя тогда обидел. От всей души поздравляю.
— Э, нет! — запротестовал Чорли. — Я такие поздравления не принимаю. Ведь мы с тобой друзья со студенческой скамьи, и, по-моему, грешно будет так вот… на сухую. Приходи на защиту, а потом пойдем на той [7] .
7
Той — торжественное угощение, пир.
Я молча кивнул.
— Тем более. Приходите обязательно. Посмотрите, как защищают диссертации, послушаете… Это вам, журналистам, на пользу. А то у вас иногда слишком поверхностное представление об ученых. Да и статейку можно в газете тиснуть. Обществу польза, а вам — гонорарчик. Как говорят, лишняя деньга карман не порвет…
Я промолчал.
— А о чем твоя диссертация? — спросил Меред.
Чорли, по-видимому, привык к таким вопросам и ответил заученной скороговоркой: «Положительное влияние чала [8] на организм человека».
8
Чал — напиток из верблюжьего молока, схожий с кумысом.
— Какого чала?
— Разумеется, верблюжьего.
И тут мне захотелось поквитаться с ним и за «гонорарчик» и за пренебрежительное отношение к газете, Я подмигнул Мереду и, вроде бы шутя, спросил диссертанта:
— В таком случае разрешите мне, как журналисту, задать вам один вопрос. Это может мне понадобиться для статейки в газету. Чувствую, что на вас можно заработать неплохой гонорарчик. Будьте добры, скажите, сколько сосков у верблюдицы?
Мой вопрос рассмешил Чорли не на шутку.
— Ну, уморил, журналист! Вот это вопрос! Кто же не знает, что четыре?
Анналы-ага и Меред все поняли, и мы тоже дружно рассмеялись. Диссертант, не понимая, в чем дело, растерялся.
— Ну, уморил, соискатель, — в тон ему ответил я. — Вот это ответ! Значит, у верблюдицы четыре соска? И вы собираетесь защищать диссертацию? Нет, дорогой, ученого по чалу из вас не получится! Придется вам самому носить кепку козырьком назад… А я тисну заметку об этом и заработаю гонорарчик…
— А сколько же, по-вашему, у нее сосков? Может быть, пять?
— Не пять, а шесть. Вы действительно считаете, что их четыре?
— Да неужели ты до сих пор не знал этого? — удивленно спросил Меред.
Чтобы не дать. Чорли опомниться, я обратился к Анналы-ага:
— Яшули [9] , я вижу, диссертант нам не верит. Скажите вы ему, сколько сосков у верблюдицы?
— Всю жизнь я пас верблюдов, — поглаживая бороду, с достоинством ответил Анналы-ага. — Но в первый раз слышу, что у верблюдицы четыре соска. Все, которых мне доводилось видеть в наших краях, имели по шесть. Теперь, конечно, времена другие, наука чудеса творит. Может быть, действительно новую породу вывели с четырьмя сосками? Тут нет ничего удивительного — верблюдоводство сейчас в почете…
9
Яшули —
— Ну полно вам шутить! — неуверенно сказал Чорли.
— Шутить? — сделал удивленный вид яшули. — Да ведь об этом любой ребенок в селе знает. Вы хоть раз верблюжье вымя видели?
Диссертант затравленно перевел взгляд с Анналы-ага на Мереда, с Мереда на меня. Лица наши были непроницаемо серьезными.
— Так все-таки видели или нет? — настаивал Анналы-ага.
— Честное слово, не помню, — пробормотал Чорчи. — Кажется, как у коровы — четыре…
— Вот те и на… — покачал головой Анналы-ага.
— Не узнаю тебя, Чорли, — удивленно сказал Меред. — Ты же всегда такой дотошный был! А к науке пристрастился — и вот результат. Столько работать над темой и упустить из виду такую элементарщину? Не зря говорят, что все ученые рассеянные…
— Не горюй, Чорли, — сказал я. — Защищайся спокойно. А нас не обессудь — не придем. Меред сегодня уезжает, а мне гонорарчик придется в другом месте зарабатывать. Весь этот разговор останется между нами. Но только запомни обязательно, а то на защите вдруг кто-нибудь спросит. У коз и овец по два соска. У коров, ослиц и лошадей — по четыре. У верблюдиц и слоних — по шесть. У собак, кроликов и мартышек — по восемь. У орангутанга — два. Эти человекообразные — почти наши предки. Только у свиньи десять сосков. Говорят, Магомет потому и запретил мусульманам есть свинину. Может быть, конечно, и по другой причине, но разговоры такие ходят. А теперь — до свидания! Желаем успехов!
Чорли распрощался с нами молча и долго глядел нам вслед.
…После мне рассказали, что в тот же день к пастбищу совхоза «Карадамак» подлетело такси и из машины выскочил молодой человек с папкой под мышкой. Никому ничего не говоря, он залез под брюхо одной верблюдицы, потом другой, третьей… И все что-то внимательно считал. Обошел все стадо, удовлетворенно потер руки и улыбнулся.
Я понял, что это был Чорли. Неодолимое стремление установить истину привело его на совхозное пастбище. Спрашивать никого он больше не стал. Хотел увидеть собственными глазами. Наука, как известно, не терпит голословности…
…Вечером, в назначенное время, диссертант с объемистой папкой под мышкой поднялся на трибуну…
Придется все-таки Мереду носить фуражку козырьком назад…
Довлет Эсенов
Представители
(перевод И.Александрова)
Теперь представители встречаются не часто. А было время, когда они приезжали в колхоз ежедневно, а иногда и по два сразу. Один — из центра, другой — из области, а районных — хоть пруд пруди. И каждый, естественно, давал указания.
Приезжает как-то бухгалтер одного из районных учреждений. Шелковичных червей, по-видимому, он до этого видел только на картинке. А когда увидел живых — остановился в отдалении, близко и подойти боится. А они только что очнулись от пятого сна и хрумкают листья тутовника так, что треск на все помещение разносится. Долго смотрел на них удивленный представитель, а потом повернулся ко мне и говорит:
— Вот жрут, паразиты!
Потом осмелел и подошел к нарам. Взял ветку тутовника и ткнул в бок червяка-шелкопряда: