Todo negro (сборник)
Шрифт:
— Хорош про кино. — решительно сменил тему Руслан. — Доели почти. Мы по бабам едем или как?
— Да едем, чо!
— Едем-едем, почему бы нет, раз уж договорились… главное, чтобы опять не вышло, как в прошлый раз. Потому что эта нездоровая ситуация становится тенденцией.
— Тогда я ловлю тачку, а вы звоните. Договаривайтесь. И желательно подешевле…
— Ну это уж как выйдет. Я крокодилов каких-нибудь трахать не стану. Даже задёшево.
— А я мулаток даже задаром!..
***
Вскоре троица уже сидела в чересчур натопленном салоне «Нексии», владелец которой заметно нервничал: пассажиры ему не очень-то нравились. Никому не нравятся цыгане. Но у него, видимо, не осталось выбора: бомбить — труд тяжёлый. Если за вечер толком не заработал, повезёшь и стрёмных цыган. Нужно оплачивать бензин и ещё что-то кушать.
На необходимости скрасить вечер продажной любовью настояли Данко и Руслан: троице всё равно надо было как-то убить время до утра. Тимур такой досуг не очень ценил, хотя и нельзя сказать, чтобы совсем им брезговал. Иной раз можно. Тем более — за компанию.
Переговоры с салонами досуга вёл по дороге Тимур: хоть тут его навыки культурной речи ценились. Однако «мамки» в шалманах были не лыком шиты. Опыт есть опыт: даже по телефону они видели клиента насквозь.
— Ребята, а вы цыгане, да?
Ну вот, началось…
— Цыгане.
На том конце повисло молчание. Тимур уже прекрасно понимал, что вскоре услышит, раз трубку не бросили сразу.
— Ну, ребята, у нас есть мулатки. Устраивает?
— Чо там? — Данко пребывал в крайнем нетерпении.
— Да ничего. Опять мулатки.
— Ёба!.. Не хочу я мулаток опять! Чо, русских совсем нет?
Риторический вопрос. Есть, конечно, но точно не для цыган. В этом городе никто, кроме мулаток, с ними дела иметь не хотел — и плевать на деньги. Хорошо, что хотя бы чёрных девочек хватало: спасибо за то существованию медицинского ВУЗа, куда поступить много проще, чем в московские. Именно так приезжие студентки имели обыкновение зарабатывать. Стипендией сыт не будешь, а им тоже хочется красивые шмотки и «Айфон».
Ещё несколько звонков — результат один и тот же: или мулатки, или обрыв связи. Данко закатил глаза.
— Да ёб их маму! Ну почему? Не хочу я мулаток, сколько можно? Всё ж нормально, бабло есть. Какого хуя?..
— Друже, выбор у нас невелик. Не хошь мулаток — можешь в подъезде подрочить, но я лично планы менять не собираюсь. Тимурчик, ты как?
Тимур тоже не испытывал особого энтузиазма. Мулатки ему нравились, но сама ситуация была очевидно унизительной, и из всей троицы — пожалуй, для Тимура унизительной особенно. Он-то считал себя лучше абсолютного большинства цыган и имел на то полное право. Национальное клеймо тяготило полжизни. Но скрывать своё происхождение Тимур не имел ни возможности (бьют в России, как известно, не по паспорту — по морде), ни желания, если уж на то пошло.
— Ну как, Данко? Едем, не едем?
— Ну чо делать… едем.
Тимур, сидевший на переднем сиденье, назвал адрес. Водила поморщился, и неудивительно. В тот район вообще не каждый таксист соглашался рулить. А уж если поедешь, то обратно точно порожняком: сажать в тех местах пассажиров, причём посреди ночи — идея так себе. Отдаёт суицидальными наклонностями.
«Нексия» стояла на светофоре, на лобовое стекло плавно опускались снежинки.
— Шеф, сотку накинем. Слушай, мы нормальные люди, не отморозки. Мы просто отдыхаем. Да и сам понимаешь: кабы что-то хотели с тобой сделать, давно бы сделали.
Таксист пошевелил усами, из-за которых сильно напоминал Стрелкова. Обернулся через плечо, глянул на Данко с Русланом. Те попытались сделать максимально дружелюбные лица, хотя у обоих получилось скорее жутковато. Однако Тимур не лгал: с их стороны водиле точно ничего не грозило. Наверное, он всё-таки чувствовал это.
— С каждого.
— Что?
— Сотку сверху с каждого.
Обнаглел, конечно. Но ловить новую тачку холодной ночью не хотелось. Довольно уже неудобств.
— Договорились.
Загорелся зелёный, таксист врубил первую, поддал газа, переключился на вторую. «Нексия» понесла троих друзей сквозь тьму и снегопад.
***
Петляли по мрачному району долго. Улицы тут одинаковые: узкие, застроенные аварийными бараками и хрущёвками, что сохранились немногим лучше. Указатели на домах — редкость. Навигатора в машине не было, а подсказать дорогу некому.
По пути встречались только сомнительные компании, к которым точно лучше не приставать с вопросами — могут не так понять. «Мамка» по телефону объясняла всё путано, но хотя бы старалась помочь: едва ли в заведении не было отбоя от клиентов в такое время. Минут через двадцать встретили забулдыгу, который еле-еле плёлся по сугробам. Снег здесь никто не убирал.
Тимур хотел спросить дорогу у него, но едва заглянул незнакомцу под капюшон — и беседовать сразу расхотелось. Ничего в духе хорроров он там, конечно, не увидел, но алкаш оказался невероятно отталкивающим. Тимур едва ли мог объяснить, что именно во внешности мужика вызвало у него такую реакцию. Это был какой-то иррациональный страх, неотделимый от чувства отвращения.
— Чо он сказал?
— Да не знает он дорогу. Поехали.
Уличные фонари горели через один, светящиеся окна тоже встречались редко. Фары выхватывали из тьмы обшарпанные, обоссанные, разрисованные стены противного цвета. Трудно представить себе более неуютное место: оно было просто пропитано какой-то угрозой пришлому. К счастью, трое цыган сами были из тех, с кем не ищут встречи в подворотне — их всё это не очень беспокоило. Данко с Русланом уж точно. Тимуру было неуютно, но… терпимо.
В итоге всё-таки добрались.
Салон размещался на третьем этаже типичной хрущобы: узкая лестница, отсутствие лампочек, расшатанные подъездные окна, в которые задувал морозный ветер. Видимо, хозяева борделя объединили две типовые «трёшки» в одну. Распоряжалась заведением крашеная блондинка, чей возраст было трудно определить: слишком уж пропитое лицо. Ей могло быть тридцать, а могло и вдвое больше. Но «мамка» оказалась вполне приветлива, этого не отнять.
Да и сами мулатки — на удивление, очень даже ничего! Может, и не первой свежести, но сочные: предстояло выбирать «какая симпатичнее», а не «какая менее страшная».