Тоха

Ad Валентина

Быков рассмеялся, а я едва мог сдерживать ярость распиравшую изнутри от безысходности. Сам ведь руки себе связал!

– Рад за тебя. Только ты сильно не загонялся бы, а то ведь твой треп легко раскусить. Заговорит Вероника о какой-то книге, а ты о ней знаешь не больше чем об Антарктиде. Засада.

– Тоха, я тебя умоляю! В наше время, по-моему, проблем с книгами вообще никаких. В нэте вычитал это, как его… ну то, о чем книга, или комменты и все. Цитат еще можно подсобрать. Нафиг читать? Для общения с телкой этого более чем достаточно.

«Златовласка не телка,

дебил!» - разорвалось внутри.

– Может ты и прав. Ладно. Удачи. Мама что-то зовет.

– Что-то ты в последнее время такой занятой чувак, прям обосраться.

– Так обосрись. Давай, до завтра.

– Ок. Завтра расскажу чем дело кончится.

– Ок.

После того, как пару лет назад я случайно грохнул свой первый ноут, второй я покупал за собственные деньги и сразу же противоударный. Это и спасло сегодня моего коня от жестокой смерти.

Из всего что улетело с моего стола на пол, я поставил на место только ноут. Взял с нычки пачку сигарет, набросил куртку, кроссы, и практически сбежал из квартиры. Мама все равно зайдет и наведет порядок, а лишние вопросы мне ни к чему.

Дома мне просто не хватало кислорода. Я задыхался.

На дворе собирался дождь. Теплые дни, походу, закончились. Дул прохладный ветер, срывая с деревьев золото. Ирония судьбы, по-другому не скажешь. Мерзость творилась на улице, приблизительно такая же фигня была на душе.

Я немного сутуло, спрятав руки в карманы куртки и подняв ворот, бессмысленно бродил по темным улицам. Обойдя практически весь район не один раз, ничего умного в голову не пришло. Легче не стало. Выход найден не был. Златовласка не отпускала. Перестать себя жалеть я не мог. Так я и вернулся домой - ни с чем. Только промерз.

– Антошенька, может у тебя проблемы какие? Расскажи маме.
– В моей комнате с выключенным светом сидела на кровати мама.

– Ма, у меня все норм.
– Как можно равнодушнее и увереннее проговорил я и кинул на стул мокрую куртку, которую мама тут же подхватила.

– Это нужно высушить, а на счет твоего «норм», это не ответ. Антошенька, я не хочу чтоб мне участковый звонил, или в полицию вызывали, может в школе проблемы? Сыночка, ты же у меня хороший мальчик, расскажи маме что тебя тревожит?

С прижатой к груди курткой мама приблизилась ко мне практически вплотную и легонько коснулась щеки тыльной стороной ладони, как в детстве. Когда она тревожилась за меня, всегда так дела, будто моя щека рассказывала ей правду.

– Ма, какие участковые и полиция? И в школе у меня нет проблем.

– Но когда все хорошо, посуду не бьют?
– С надеждой и мольбой во взгляде мама пристально вглядывалась в мои бесстыжие глаза.

– Я случайно чашку зацепил, когда прибирался… - начал было я, - короче, ма, все у меня зашибись. Все, иди спать.

Не уверен, что мама поверила, но больше не стала настаивать на честном ответе.

– Как скажешь, сыночка. А кроссовки тоже снимай, - мама наклонилась к моим ногам, - они как губки, воды озеро целое принес. Снимай, я до завтра их высушу, а сам ноги попарь и чай горяченький выпей перед сном.

Я любил свою маму,

но иногда ее забота могла довести до бешенства.

– Хорошо, как скажешь. Я все сделаю. А сейчас можешь меня оставить, я еще уроки не учил.

– Да, Антошенька, конечно. Занимайся. Давай только мне обувь, и занимайся, - мама склонилась к моим ногам.

– Ма, я взрослый мальчик и шнурки развязывать сам умею.
– Я тут же схватил ее за плечи, заставляя выпрямиться.
– Я выставлю их в коридор, а вообще и на сушку могу поставить, руки не отвалятся.

– Брось тебе, в коридор выставь и занимайся уроками.

За мамой закрылась дверь, а я облегченно выдохнул. Как же, временами, достает мама! Жесть просто.

Я еще немного повисел в нэте.

От Быкова новых известий не было.

Страничка Вероники оставалась пока без изменений: ни тебе новых статусов, комментов, лайков, что не могло не радовать.

Боря написал только раз, и то только потому, что забыл сегодня дома школьный дневник и не записывал домашку, узнавал. Ну, ладно хоть так начал общаться, значит попускает нашего хренова Пушкина.

Перед тем как уснуть, я прочел несколько стихов Ахматовой и созрел для кое-чего своего, поспешно записанного в телефон, в заметки. Дальше со мной случился сон, естественно забив на чай и водные процедуры рекомендуемые мамой.

9

Как бы смешно это ни звучало, но в школу на следующий день я не пошел, как и через день, два, и так целую неделю.

– А я ведь знала что так и будет, - ворчала мама кружась у моей кровати, - говорила ведь «ноги попарь, чай выпей» и не было бы ничего. Нет, не слушаешь свою старушку никогда.

И так практически каждый день, жесть полная, но это все лишь цветочки. Отчеты Быкова и изменения на странице Златовласки - были ягодками.

Каждый новый день начинался у меня с температуры 37,3, а заканчивался 38,3. Голова болела до ужаса, в ушах звенело, иногда морозило, выкручивало ноги, а от таблеток в мозгу постоянно был туман. Это я к тому, что все вышеперечисленное для меня было ничем, по сравнению с ежедневными радостными звонками и эсэмэсками Быкова или случайно всплывшей инфы в разговоре с Борей.

«… - Прикинь, Ника говорит что ей так нравится общаться со мной, как ни с кем раньше…

– Ника сегодня созналась, что безумно хочет меня увидеть…

– «Любить лучше и прекраснее, чем быть любимым. Это чувство дает человеку то, ради чего стоит жить и ради чего он готов умереть». Вот ты знаешь, кто автор? А Ника, как оказалось, знает. Я за свой треп хотел выдать, а только отправил она мне «Джек Лондон "Морской волк", классика. Ты тоже читал?». Во память у человека! Короче я типа «Читал», она вообще в осадок выпала. Я ей опять - «В конце концов любовь - единственное, ради чего стоит жить». А она такая - «О, это Моэм, не помню какое произведение. Я его не читала, но цитату эту знаю». Ну, я честно сознался, что тоже цитаты люблю вычитывать интересные, читать произведения полностью времени нет.