Тоха
Шрифт:
– Короче, послезавтра с Никой свиданка. Если что, я, помимо того что много читаю еще и за больной бабушкой ухаживаю и на шару в собачьем приюте корячусь. В смысле волонтерствую. Запоминай, чувак, рано или поздно мне вас знакомить придется, что б ты меня не спалил на первых же секундах, как с шахматисткой Кутузовой. С Никой я не хочу подобных проколов. Ок.
– Тоха, прикинь, у Вероники, оказывается, есть старший брат, но он чем-то болен. Она не готова пока сознаться что с ним не так, но я понял с некоторых слов, что он калека, или что-то в этом роде. Она часто возится с ним и он очень сильно повлиял на ее мировоззрение. Пару лет назад, она не была одиночкой и все такое, но потом добровольно почти изолировала себя от общества. Ей с книгами спокойнее чем с людьми. Фигня какая-то.
– А еще она часто в дом престарелых ходит, помогать. Как она писала «на такую ерунду как ВК и все остальное, у нее практически нет времени». Она такая идеальная прям страшно. Честно, чувак, с такими мне еще не доводилось мутить. Ну ниче, я ее колючки немного подрежу. В конце концов она шестнадцатилетняя телочка, которой нужно жизнью настоящей наслаждаться, а не с Толстыми да Достоевскими тухнуть. Я ей так и писал, что помогу полюбить реал…»
Таких сообщений ежедневно ко мне на телефон и в нэт поступало десятками, это только капля. Каждое резало по живому. Я и без Быкова знал что она ангел, но я так же знал, во что он может ее превратить. Нет, он не будет ее насиловать, или навязывать свое мировоззрение, или строить... Одним только присутствием рядом с ней он изо дня в день будет отравлять ее хрупкую и чувственную душу пошлостью. Я и сам через это несколько раз проходил, но те девчонки сами хотели стать другими и я просто помогал. Ника же… Ника даже не догадывается к кому на огонек летит.
В болезненном бреду я не один раз намеревался подорваться и разыскать Златовласку, чтобы увести ее от всего дерьма, которое непременно ее настигнет. Но меня свалила какая-то непонятная болезненная хрень, сильнее простуды. Мама говорит, я поймал вирус. У меня банально не доставало сил, а писать в ВК о том, что тебя разводит галимый раздолбай, тоже, что на заборе. С каждым же новым сообщением от Быкова я понимал, что конкретно опаздываю со своей правдой. А потом я и вовсе сдался.
Где-то на просторах интернета я встречал вот такую умную мысль: «Пушкин 2,5 года ждал ответа «ДА» от Натальи Гончаровой на предложение руки и сердца. Гумилев каждый вечер выслушивал стихи на немецком (язык, который он терпеть не мог), чтобы проводить Анну Ахматову домой. А мужчина в двадцать первом веке услышал «НЕТ» и сдался». Мне даже не выпала честь услышать «нет», я сдался даже не пытаясь начать войну. Не хочется говорить что я не мужик, но выходит так. Сам себя за это ненавижу, а что-либо поделать уже поздно. Завтра Быков встречается с Вероникой. Я потерял свой шанс, не нарушая никаких пацанских табу, стать счастливым. Если свидание пройдет хорошо, мне придется смириться с тем, что сам допустил не сделав ничего. Я трус. Я ничтожество. Я жалок.
Жалеть себя я не люблю и, думал, не умею. Но в последнее время выходит что я занимаюсь только этим. А еще в душу поселилась ненависть. Ненавидеть больше, чем я себя ненавижу просто нереально. Биться головой о стену - это вряд ли поможет, хотя этот вариант не так уж и плох, может хоть мозги на место встанут. Жить дальше и смириться с реальностью… Не вариант. Как бы я сам себе сейчас не напоминал тряпку и размазню, я все еще ПАЦАН. А пацаны привыкли получать желаемое.
– Ты куда это собрался?!
Мама в панике выбежала в коридор, когда услышала в нем движение. Мне было не очень хорошо, от антибиотиков даже кружилась голова, но я уверенно держась за стену натягивал на ноги кроссы.
– Мне нужно. Срочно нужно.
– Я понимаю, но мне тоже много чего срочно нужно, но я же почему-то взяла выходные на работе и вожусь здесь с тобой не для того, чтобы ты вот так на все наплевал. Антоша, если ты сейчас пойдешь на улицу, вся моя терапия может сойти на «нет», ты это понимаешь?
– мама испуганно хлопала ресницами не давая сорваться слезам.
– Ма, у меня даже не воспаление легких, что со мной станется?
– не совсем убедительно, но все же попытался отвертеться я.
– Не хватало нам еще воспаления. Сыночка, ляг в кроватку, не ходи никуда. Подождут твои дружки, ничего с ними не станется. Еще пару-тройку дней и ты можешь идти куда захочешь, но не вреди себе сейчас.
– Ма, хуже чем есть, уже не будет. Это я тебе точно говорю. А лежать я больше не могу. Прости.
Я повернул дверной замок, потом еще раз, потом еще один.
– Антон, - мама схватила меня за рукав, - прошу, не нужно никуда идти. На улице такая непогода. Ветер ужасный, дождь как из ведра… Циклон, говорят, уйдет от нас через пару дней и будет бабье лето, тогда и пойдешь куда нужно.
– У меня нет этой «пары дней».
Я просто открыл и закрыл за собой дверь, оставив маму со сцепленными на груди руками в которых она зажимала свой крестик.
Наступил тот самый день первой встречи. Спасибо Быкову, он в подробностях описал мне где, когда и во сколько состоится эта знаменательная встреча. Именно туда я и направился. Я пацан, в конце концов, и хоть как-то попробую вырулить из тупика. Я не буду никого предавать и подставлять, просто сыграю в игру Руслана наоборот.
10
Я увидел их там, где и обещал быть Быков. Маленькую кондитерскую с обалденно вкусной выпечкой знают все на районе. Небольшое помещение на семь столиков, два из которых рассчитаны на две персоны, три - на четыре, и два семейных - на шесть-восемь. За одной двойкой, естественно выбранной Русланом по географическому расположению, в самом темном и мало освещаемом углу, и проходило первое официальное свидание этой парочки.
Окна кафешки были не большими, но я все же мог прекрасно видеть и Руслана и Веронику, хоть и только с боку, их столик стоял именно так. Быков меня мало волновал, а вот ОНА…
Я не видел ее, казалось, целую вечность, не считая фотографий. Не смотря на непогоду и темноту за окном, я чувствовал присутствие солнца и света. Вероника все так же излучала радость, свет, тепло. Ее волосы в полумраке помещения все равно переливались золотом. Ее глаза слепили радостью. Ее губы счастливо расплывались в улыбке.
Что ж, мой выход. Пришло время немного подпортить подобную идиллию.
– Ооо, какие люди?!
– я вплыл в кондитерку и беспардонно придвинул к столику Быкова и Любимовой еще один стул.
– Надеюсь, никто не станет возражать против увеличения вашей скромной компании?
Стул я специально поставил спинкой к столу и уселся раскинув ноги, облокотившись на спинку. Быков не то что обалдел, а охренел! Ника же смущенно потягивала чай или что там ей заказал кавалер, лишь изредка поглядывая на наглого чувака.
– Тоха, что ты здесь делаешь, - наконец у Быкова прорезался голос, - ты вроде как еще болеешь?
– А что, я похож на больного?
– вызывающе радостно проговорил я.
– Ну, здоровым тебя назвать тоже нельзя.
Руслан был вне себя, я видел этот «наш» кодовый взгляд на его лице и прекрасно понимал, куда он все время пытается увести меня с помощью одних только коричневых радужек собственных глаз.