Ток-шоу "Семья"
Шрифт:
В комнате их было пятеро: три женщины и двое мужчин. Во главе стола заседал тучный пожилой человек, с густыми сединами на висках. Все остальные сидели поодаль от него, устремив глаза в его сторону. Нотариус окинул взглядом всех присутствующих, проверяя все ли собрались. Женщина в огромных очках поспешила ему на помощь:
— Все Долматовы в сборе. Можем начинать, — объявила она.
Мужчина перебирал стопку документов. Он открыл один из них и громко произнёс своим хриплым старческим басом:
— Для начала хочу выразить искреннее сочувствие семье усопшего Ивана Долматова. В своей жизни
От этих слов многие в комнате скривили лица. Кем-кем, а добросовестным отцом своих детей тот человек никогда не был. Но старик нотариус мог этого и не знать, поэтому спокойно продолжал, не замечая нервных ёрзаний и хитрых прищуров со стороны присутствующих.
— Письмо, которое я получил было адресовано мне лично, поэтому я не стану предавать его гласности. Скажу лишь, что причина, по которой вы все здесь собрались касается его наследства. Из прочитанного я понял, что Иван Долматов последние годы своей жизни провёл прикованный к постели. Его любимой передачей по ТВ было российское ток-шоу «Семья», поэтому в своём пожелании он выразил надежду на то, что трое его детей примут участие в одном из выпусков, посвящённых ему. В противном случае они лишаются половины наследуемого имущества, которое перейдет на благотворительность.
Вадим сидел в кресле, крепко вцепившись в подлокотники. Услышав последние слова нотариуса, он не выдержал:
— Там что, так и написано? Мы лишимся наследства, если откажемся принимать участие в передаче? Вы серьёзно?
Старик сделал недовольный вид.
— Мы здесь не шутки шутим, молодой человек. Такова последняя воля усопшего.
— С ума сойти. Папаню, видать, совсем понесло, — не унимался Вадим, нервозно усмехаясь.
— Пожалуйста, продолжайте, — заметив замешательство нотариуса, сказала Нелли.
Вадим неуютно поёжился и притих. Старик продолжил:
— Я понимаю ваши чувства. По правде сказать, с таким завещанием я сталкиваюсь впервые в жизни. Но, если верить тем документам, которые у меня на столе, после всех ниже изложенных условий вас ждёт приличный капитал, который покроет все неудобства, которые вы вынуждены будете пережить. — Затем, сделав небольшую паузу, добавил: — И всё же я должен спросить: все ли из вас согласны на те условия, которые изложены в завещании?
Две сестры и брат нервозно переглянулись между собой. Особенно нервничала младшая сестра Вера, которая сидела рядом с Нелли крепко вцепившись ей в руку. Вадим ответил первым, не дожидаясь пока созреют сёстры:
— Если речь идёт о миллионах американских рублей, то это не совсем уместный вопрос. Конечно мы согласны. А как иначе?
Нелли поспешила поддержать брата:
— Мы примем участие в передаче. Пусть будет так.
Молчала лишь Вера, растерянно хлопая ресницами в поисках верного ответа. Все присутствующие в комнате с интересом наблюдали за ней.
— Ну ты чего? — не выдержала Нелли, обнимая младшую сестру.
— Вера, не тормози. Тут речь идёт о миллионах, — вмешался Вадим, сурово глядя на неё.
— Если вам нужно время, чтобы всё обсудить, я не буду вас торопить, — пожал плечами нотариус. — Это семейное дело.
— Да нечего тут обсуждать! — тут же запротестовал
Вера казалась слишком усталой и нервной для принятия подобных решений. По сему было видно, что она не готова вникать в суть происходящего и не понимала, чего от неё требуют остальные. Она, как и все присутствующие имела не совсем здоровый внешний вид, а отсутствие косметики на опухшем лице говорило об её отрешённости от внешнего мира. Она всегда отличалась наличием странностей в своём поведении, а в последние годы это состояние лишь ухудшилось.
Ещё утром она пребывала в привычной для себя среде, в квартире с двадцатью кошками, скорее напоминавшей питомник домашних животных, чем жилое помещение. Сейчас же её выдернули оттуда ради какого-то непонятного разговора, суть которого заключалась в том, чтобы вернуть её назад в прошлое, какое ей всегда хотелось позабыть. Вера не любила говорить о детстве. Воспоминания тех далёких лет вызывали в ней лишь панические атаки и расстройство желудка, что само по себе было не очень приятно. В голове всплывала одна и та же картина: ругань родителей, издевательство старших брата и сестры, а также постоянные насмешки сверстников. И теперь они снова хотели вернуть её туда.
— Вадим, сходи перекури, — настойчиво произнесла Нелли, утешительно обнимая сестру.
Тот хотел было что-то возразить, но грозный взгляд Нелли заставил его передумать. Он молча вышел в коридор, злобно стиснув зубы.
— Ну чего ты, Вера? Тебе предлагают всего лишь немного посидеть в студии. Обещаю, тебя там никто не обидит. Если хочешь, будешь просто молчать. Говорить там вовсе не обязательно.
Женщина с надеждой просмотрела на старшую сестру. В глазах стояли слёзы.
— Я не хочу участвовать в этой дурацкой передаче, — жалобно заявила она, словно маленькая девочка на руках у матери. — Не пойму зачем вы меня позвали?
— Но если ты не согласишься, то мы лишимся наследства. Говорят, мы почти миллионеры. Ты понимаешь, миллионеры?
— Не заставляй меня заново переживать весь тот кошмар, Нелли. У нас было ужасное детство. Зачем лгать? Я не хочу туда возвращаться ни на день, ни на час. Я слишком долго выбиралась оттуда. Не заставляйте меня, прошу.
Нотариус тяжело вздохнул, откинувшись в глубоком кресле. Его тяжёлое дыхание слышали все в кабинете. Женщина-редактор из ток-шоу нервно барабанила пальцами по столу. Никто не решался произнести ни слова. И лишь Нелли мягко смотрела в глаза своей испуганной сестры, гладя её по жирным волосам, копной сваленных на хрупкие плечи.
— Если бы это зависело от меня, то я ни за что на свете не стала бы тебя беспокоить, — убедительно сказала она, по-прежнему теребя её за волосы. — Но и тут, видишь ли, наш папаша нас переиграл. Если ты откажешься от участия, то ни я, ни Вадим, ни ты не получим ни копейки. А если всё же решишься, то получим много-много денег. Ты понимаешь? И ты сможешь, наконец, купить себе большой дом, построить вольеры для своих котов, и жить припеваючи. У нас будет всё что мы пожелаем. Всё, и даже больше.