Токката и фуга
Шрифт:
Мне становится страшно, я прошу его прекратить. И он умолкает. Долго смотрит мне в глаза, прижимает к себе, целует, его руки расстегивают мне молнию джинсов.
Я шепчу: Володя, не здесь
Здесь же, здесь, улыбается он, тянет меня за деревья.
Тетя Лена и отец сидят молча за столом, смотрят на меня. Нагулялась, говорит отец? Давай рассказывай все до последнего. Я вижу, с тобой что-то не так. Рассеянная какая-то последнее время, глаза пустые, ведешь себя вызывающе. Ты думаешь, если отец все время занят, он ничего не видит, не понимает?
Говорю: пап, а что у тебя с зубами? Блестят они как-то странно…
Тетя Лена смотрит на меня так, словно видит торчащий у меня из ноздри крысиный хвост.
Отец вытирает губы, мешки у него под глазами вытягиваются книзу. Я знаю, что будет дальше. Мешки постепенно наполнятся злостью из неведомого источника. Станут похожи на уменьшенную во много раз грудь моей бабушки Тани, что живет в Твери. Потом он встанет, подойдет ко мне. И тут уже есть варианты: схватит за волосы и ударит головой о стену, выкрутит руку так, что ладонь моя чуть ли не до лба достанет, ударит меня по уху, а потом приподнимет за него.
Мешки под глазами отца постепенно наполняются злостью из неведомого источника. Становятся похожими на уменьшенную во много раз грудь моей бабушки Тани, что живет в Твери.
Он встает, грубо отодвинув стул с тетей Леной, подходит ко мне…
…Присаживается на корточки, берет обе мои руки, зажимает в своих ладонях и держит.
Говорит странным, не своим, голосом: Кирюш, мы просто за тебя волнуемся. Столько сейчас всякого на улицах… Да и в домах… И в головах… Ладони его становятся теплее, моим в них так жарко, что кажется, они полыхают.
Да, Кира. Мы просто за тебя волнуемся, вторит ему тетя Лена, по-дурацки наклонив голову.
Ни с того ни с сего меня пригласила в гости одноклассница Светка Маринина. Интересно как-то. Мы никогда не дружили, не общались особенно. Я соглашаюсь, вдруг удастся заинтересовать ее небесным каратэ.
Конец ознакомительного фрагмента.