Токсичная Любовь
Шрифт:
Когда я добрался до конца прохода, Тони ДеBуче уже стоял у торцевой крышки, выставляя на витрину сельтерскую воду. Новичок помогал ему строить витрину, и под этим я подразумеваю, что он делал всю работу, пока Тони стоял там и говорил ему, что делать, хотя он и не был начальником. Тони был на добрых тридцать лет старше подростка и работал в магазине дольше, так что парень не спорил. Я мысленно отметил это. Это был не первый раз, когда ДеBуче перекладывал свои обязанности на ничего не подозревающего новичка. Была причина, по которой Тони ДеBуче коллеги называли Тони-придурком. Он был ленивым, долговязым подонком с таким же уродским поведением, как и его испачканные никотином зубы. На него уже дважды писали жалобу, и мы с Бахлем искали любую причину, чтобы надрать ему задницу.
Я заметил Кармен, стоящую у фонтана. Ее длинные темные волосы были распущены, в то время как она обычно носила их в хвосте, и на ней были те узкие джинсы, которые я велел ей выбросить. Они были очень узкие. Казалось, она изо всех сил старается выглядеть не только модно, но и старше. Я подумал, не собирается ли она встретиться с кем-нибудь из своих друзей в кинотеатре, может быть, даже с парнем, о котором Рейчел мне не рассказывала. Теперь в доме было полно всяких девичьих секретов, о которых я, как отец, должен был знать, и о которых Рейчел рассказала бы мне, если бы мы все еще могли вести светские беседы.
Я заметил, что на моей дочери лифчик был темнее, чем ее рубашка. Она просвечивала в ярком свете магазина. Я был не единственным, кто это заметил. Тони смотрел на мою Кармен, когда я подошел к нему сзади. Он толкнул молодого человека, накопления сельтерскую.
– Посмотри на этот лакомый маленький кусочек, - сказал он.
Моя кровь превратилась в лед, застыв в моих венах. Я остановился и засунул кулаки в карманы.
Молодой человек посмотрел на Кармен.
– Она немного молода, тебе не кажется?
Тони фыркнул.
– Эй, если на поле есть трава, играй в мяч. Посмотри на эти узкие джинсы. Ты думаешь, она все еще девственница?
Молодой человек неловко заерзал. Он был, наверно, на четыре года старше моей дочери, в то время как Тони был достаточно взрослым, чтобы быть ее отцом, но парень не видел в ребенке ничего сексуального. Он был лучше воспитан, чем придурок Тони.
– Может, она одна из тех христианок, а?
– cказал Тони.
– Знаешь, те, кто хочет остаться чистыми и не дают трахнуть себя, поэтому они используют Божью лазейку. Ты знаешь, что это такое?
– oн не стал дожидаться, пока парень ответит.
– Вот тогда-то они и разрешают трахнуть их в задницу, потому что в Библии об этом ничего не сказано. Божья лазейка – это какашка.
От его смеха моя кровь из замороженной превратилась в кипящую. Я понял, что рычу.
Они заметили меня. Парень кивнул, но продолжил работать. Тони, который не любил меня с самого начала, учитывая все его дисциплинарные меры, в которых я участвовал, ухмыльнулся мне, и я хотел сделать его кривую улыбку еще более кривой. Может быть, обеспечить ему постоянную хромоту для начала. Честно говоря, этот придурок не знал, что Кармен – моя дочь. Но в тот момент ярости это не имело большого значения. Криминальное прошлое Тони было связано с непристойным поведением и сексуальными домогательствами над его соседкой, согласно предварительной проверке его биографии. Поэтому его непристойные замечания о моей маленькой девочке были усилены потенциальной реальной опасностью.
Тони раздраженно вздохнул.
– Я работаю, работаю.
Он воспринял мой сердитый взгляд как неодобрение его безделья.
Я подошел ближе.
– Я затолкаю твою толстую кишку тебе в гребаную глотку.
Ухмылка Тони резко исчезла. Я никогда так не разговаривал на работе, и он, наверно, думал, что я не умею ругаться.
– Ты знаешь, что этой девочке пятнадцать лет?
– прорычал я.
Тони поднял руки ладонями вперед.
– Эй, приятель, я просто…
– Не смей меня так называть. Я тебе не приятель и не хотел бы им быть, педофил ты этакий.
Лицо Тони покраснело, удивление перешло в ярость.
– Послушай, ты не имеешь права называть меня педофилом.
Я подошел ближе, указывая пальцем на его нос с расстояния в полдюйма.
– Ты уже попадался, когда решил вытащить свой член в поезде и помахать им перед некоторыми девушками из колледжа. Теперь ты хочешь трахнуть пятнадцатилетнюю девчонку в задницу?
– Эй, Заткнись, Майк!
Посетители смотрели в нашу сторону. Персонал в очереди на кассу оглянулся на нас, парни с сумками побелели от шока или хихикали над потенциальным шоу. Мальчик, который выкладывал сельтерскую воду, отошел в сторону, его руки теребили низ фартука, и он старался не смотреть на нас. Услышав мой голос, Кармен обернулась, заметив меня, когда я подошел вплотную к более крупному мужчине.
– Заткнись! – cказал я.
– Никогда не смей говорить о моей дочери!
Тони вдруг стало нехорошо.
– Вот дерьмо, чувак. Я не знал, что она твоя дочь.
Хотя в его тоне слышалось извинение, он не сказал, что сожалеет. Даже если бы он это сделал, мне бы этого было недостаточно. Я разозлился сильнее, чем когда-либо, злость на весь мир, которая гноилась во мне, как болезнь, теперь лилась через край самоконтроля, который всегда сдерживал ее. Мой крик был всего лишь дымовым предупреждением о готовящемся извержении вулкана.
– Они все чьи-то дочери, ты, кусок дерьма!
– крикнул я.
– Я увольняю тебя, слышишь, придурок? Уволен!
При этой угрозе гнев Тони вернулся, момент раскаяния был подавлен окончательно.
– Эй, да пошел ты, мужик. Ты не можешь уволить меня только за то, что я болтаю. И ты не можешь говорить со мной так. Кроме того, если бы твоя дочь не одевалась, как…
Вот тогда я его и толкнул.
Тони споткнулся, его ноги запутались в тележке с двенадцатью пакетами. Он упал на витрину, отбросив ящики назад, и несколько банок выкатились и открылись, когда ударились о пол, выпустив тонкие струи газированной воды. По внутренней связи раздался панический голос, вызывающий менеджера магазина.
Я навис над придурком Тони.
– Вставай, мешок с мусором!
Но Тони уже встал. Его глаза были напряжены, кожа порозовела от жара, который шел изнутри.
– Ты ублюдок, - сказал он.
– Я размажу тебя по полу.
Он замахнулся на меня, но я увидел, что это был неуклюжий удар. Я никогда не был хорошим бойцом, но мне и не нужно было им быть, чтобы уклониться от этой небрежной атаки. Я пригнулся и ударил его. Тони схватил меня за талию и начал крутить. Мои ноги с трудом держались на полу, и меня отбросило в сторону, как будто меня швырнули в бассейн, а не в стеллаж с журналами. Стеллаж опрокинулся, рассыпав по полу номера "People", "Time", "Newsweek" и "MAD", рассыпав их веером, как игральные карты. У меня заныло бедро.