Токсичная Любовь
Шрифт:
Лестер продолжал целиться в меня из пистолета, а свободной рукой полез в карман пальто и вытащил еще один. Я ничего не смыслил в оружии, но знал, что это револьвер, может быть .38, в то время как у него был "Глок" или что-то в этом роде. Когда он протянул мне револьвер, его лицо стало еще страшнее. Я не потянулся за ним.
– Возьми, - сказал он.
Он шагнул немного вперед, ствол "Глока" медленно приближался к моему лицу. Я никогда раньше не стрелял из пистолета и боялся, что снова переживу инцидент с какашками на детской площадке. Я медленно потянулся за револьвером.
– Теперь я наблюдаю за тобой, - сказал Лестер.
– Если ты направишь эту штуку куда-нибудь рядом со мной, я пробью в тебе столько дырок, что ты будешь выглядеть, как рыболовная сеть.
Я кивнул, заверяя его, что не посмею поднять на него пистолет.
– А теперь, - сказал Лестер, - я отойду, и ты всадишь пулю в череп этой жирной крысе. Ферштейн?[25]
– Лестер, я…
– Послушай, парень. Не парься насчет этого. Дом переметнулся к нашим соперникам и попытался заставить меня сделать то же самое. Он создал вокруг меня кучу подозрений, которые мне ни хрена не нужны. В довершение всего, этот отброс дрочит на детское порно, ясно? Так что, ты не убьешь здесь ни в чем не повинного человека. Кроме того, у тебя нет особого выбора. Есть только один выбор: ты убьешь его, или я убью тебя, а потом и его. Не такое уж и трудное решение, не так ли?
Я посмотрел на Сэйдж, которая тоже смотрела на меня. Ее нижняя губа дрожала, но я не мог прочитать выражение ее глаз. Она выглядела очень отстраненной, и в этот момент я задался вопросом, знал ли я ее когда-нибудь по-настоящему.
– Не смотри на нее, - сказал Лестер.
– Она ничем не может тебе помочь. Хочешь смотреть на кого-нибудь, посмотри, блядь, на него, - oн кивнул на Дома.
Это я и сделал. Я посмотрел на Дома.
Он сидел сгорбившись, уставившись в землю, так что я не мог видеть его лицо. Он мог молиться или плакать. Я заметил, что в его черных волосах появилась седина, и подумал, сколько же ему лет. Он был, по крайней мере, моего возраста. Интересно, сколько раз он испытывал настоящий ужас? Я полагал, что этот момент в его жизни занимает где-то на самом верху. Он был связан на полу залитого кровью склада с вооруженными преступниками, один из которых требовал, чтобы его застрелили. Я мог бы пожалеть его, но, возможно, он заслужил этот ужас. Лестер сказал, что он педофил и перебежчик. Может, он и заслужил хорошую взбучку или тюремный срок, но разве он заслужил пулю в голову? Я бы чувствовал себя немного лучше, если бы точно знал, что он тот, за кого его выдает Лестер, но сомневаюсь, что мне было бы легче его убить. Я не стал уклоняться от столкновения. Я твердо стоял на своем с такими придурками, как Галанос, и был готов преподать урок подонкам вроде придурка Тони, когда дело дойдет до этого. Но побить парня в продуктовом магазине было не совсем то же самое, что проделать дырку в его лице.
– Чего ты ждешь?
– cпросил Лестер.
Я снова посмотрел на Сэйдж. Она бросила на меня быстрый взгляд, а затем сделала что-то такое, что заставило мой желудок напрячься. Она пожала плечами – совершенно слабый, уклончивый жест, столь же неопределенный, сколь и апатичный. Мне хотелось, чтобы она все еще лежала на полу, чтобы я мог ударить ее лицом в бетон еще сильнее, чем когда мы трахались.
– Сделай это!
– закричал Лестер, с громким щелчком переключая что-то на своем пистолете.
Я положил обе руки на рукоятку револьвера и очень медленно поднял его. Каждый мускул в моем теле, казалось, напрягся, и все же я чувствовал, что вот-вот упаду в обморок. Мои ботинки увязли в луже крови под ногами, как в песке, когда я подошел ближе. Дом по-прежнему не поднимал на меня глаз. Так было лучше. Если бы мне пришлось посмотреть ему в глаза, то мои нервы не выдержали бы. Теперь я стоял перед ним, дрожа, затерявшись в толстых, удушливых объятиях ужаса.
Убийца. Я был на грани того, чтобы стать проклятым убийцей.
Достаточно хреново быть преступником, соучастником убийства, некрофилом и кровавым упырем. Теперь я был близок к тому, чтобы стать настоящим убийцей. Внезапно я задался вопросом, был ли это план Лестера и Сэйдж для меня с самого начала.
Ну и хрен с ним.
Я опустил пистолет и отошел в сторону.
– Лестер, я просто не могу…
– Ах ты, маленький педик!
Вот тогда он и набросился на меня. Он не выстрелил, а бросился вперед, как будто собирался схватить меня. Может быть, он собирался приставить пистолет к моему виску и кричать мне в ухо, пока я не застрелю Дома. Может быть, он собирался выбить из меня все дерьмо. Что бы он ни планировал, ему это не удалось. Я попятился от него, и Лестер быстро двинулся вперед, не обращая внимания на лужу крови, в которой я стоял. Его ковбойские сапоги, должно быть, не были достаточно тяжелыми, потому что его левая нога скользнула назад, а когда он попытался выпрямиться, другая нога тоже выскользнула из-под него. Падая лицом вниз, он попытался вытянуть руки, чтобы остановить падение, но не хотел отпускать пистолет. Приземлившись, он сделал это неуклюже, и я услышал, как хрустнули его пальцы, согнувшиеся в неправильном направлении. Его пистолет крутанулся в футе от него. Я хотел пнуть его еще дальше и, как последний идиот, поскользнулся в крови, как и он. Я упал на свою задницу. Боль пронзила мою левую руку, но револьвер я держал в правой. Я его не уронил. Я направил его на Лестера, когда он попытался встать.
– Не двигайся!
Но он не слушал. Он попытался схватить мой пистолет.
Ладно, - сказал я себе, - вот оно. Ты должен застрелить его!
Но к тому времени, как я нажал на спусковой крючок, он уже схватил револьвер в моих руках и отвел его в сторону. Раздался выстрел, и пуля исчезла в темноте. Сэйдж взвизгнула. Я все еще держал пистолет, но Лестер держал меня за руки. Мы боролись за контроль над оружием, а Сэйдж стояла над нами, разинув рот, как ошарашенный мул. Она была так близко к "Глоку" Лестера. Она могла бы взять пистолет и выбрать, кому помочь, но не сделала этого, а просто нависла над нами, уставившись на нас, как ребенок, сидящий слишком близко к телевизору.
Лестер был сильнее меня. Его здоровые пальцы обхватили ствол, и я почувствовал, как моя хватка ослабла, ладонь стала скользкой от пота. Изуродованное месиво другой его руки, которую он сломал, было близко, так что я открыл рот и прикусил скрюченные пальцы. Лестер взвыл, но поначалу не отпустил ее. Он пытался вытерпеть это, но я оказывал сильное давление на уже сломанные кости. Боль, должно быть, была невыносимой.
Внезапным рывком Лестер вырвал у меня руку, и я завладел револьвером. Я хотел сказать ему, чтобы он замер, и связать его, как Дома, пока я не придумаю, что с ним делать. Но Лестер не дал мне шанса, и, в общем, это было не совсем трудное решение, не так ли?
Когда он нырнул за своим "Глоком", я выстрелил. Его тело дернулось, и он упал грудью в красные лужи, в морозном воздухе дымилась свежая дыра в нижней части спины. Он должен был просто остаться лежать, но Лестер был действительно жестким типом. Он потянулся за пистолетом, все еще надеясь взять верх, и я выстрелил ему в затылок. Из его лба вылетело красное облачко, добавив свежей крови в лужу крови под ним, когда его лицо упало вперед, вызвав кучу брызг.
Меня вырвало так резко, что я даже не подумал открыть рот. Сначала оно вылетело из моих ноздрей, но потом я пришел в себя и широко раскрыл рот, остатки моего обеда с буррито выплеснулись на мертвого Лестера, отправив его в ад в одеяле из непереваренных пережаренных бобов.
* * *
Я не могу выразить, как это ужасно – убить кого-то. Несмотря на то, что это была самооборона – Лестер убил бы меня, если бы я не убил его – в тот момент, когда пуля вошла в его мозг, я испытал ужас, который сделал все мои другие моменты ужаса похожими на дешевые страхи Хэллоуина по сравнению с ними. В фильмах Рэмбо, Джон Макклейн и все эти парни кажутся крутыми, когда стреляют в злодеев. Они даже кидают шутеечки, прежде чем убить плохих парней. Но нет ничего легкого или смешного в том, чтобы быть настоящим палачом. Это поистине мучительный опыт.