Токсичная Любовь
Шрифт:
– Ладно, - oна протянула руку.
– Дай мне пистолет. Я сделаю это.
– Сэйдж, я только что убил человека, и позволь мне сказать тебе, что ты не хочешь, чтобы это было на твоей совести. Убивать…
– А почему ты решил, что я никого не убивала раньше?
Ее глаза были как бритвы, острые и неумолимые. Я сглотнул, когда холодная реальность обрушилась на меня. Я не знал эту женщину. Я ее совсем не знал.
– Ты уже убивала раньше?
На ее лице появилась ухмылка.
– Эй, когда у тебя развивается фетиш на кровь, ты в конечном итоге делаешь некоторые сумасшедшие вещи, чтобы избавиться от этого.
Время замедлилось для меня, когда Сэйдж хлопнула пальцами по ладони, прося пистолет.
– Значит, ты любитель острых ощущений?
– cпросил я.
Она закатила глаза.
– Просто дай мне этот чертов пистолет, Майк. Я уже хочу домой – может быть, выпить вина, покрасить ногти на ногах и посмотреть «Девочек Гилмор»[26]. По-твоему, так поступают все женщины, верно? Они не могли быть убийцами. Я не твоя тупая жена, футбольная мамочка, приятель. Если ты еще не заметил, я немного не в себе.
Я отступил еще на шаг.
– Если ты убиваешь людей только ради сексуального возбуждения, то это делает тебя такой же плохой, как и он, - я указал на Дома.
– Черт возьми, не сравнивай! – зарычала она.
– Я никогда не обижала маленьких детей! Это чертовски хуже, чем убивать бродяг, автостопщиков и проституток, людей без каких-либо ценностей, людей, которых общество никогда не замечает, когда они пропадают. И я всегда давала им сначала горячую еду и место для ночлега. Их последний день со мной был, вероятно, одним из лучших дней в их жалкой маленькой жизни. Черт возьми, я оказала им услугу, убив их!
Я опустил голову.
– Иисусe.
– Не смей меня судить, Майк Эшбрук. Я не нуждаюсь в том, чтобы меня судил какой-то гребаный неудачник! Да, я прикончила парочку ничтожеств. Да. Кроме того, их было не так уж и много. Я была молода, понятно? Я была новичком во всем этом. Я должна была что-то сделать.
Я приложил руку ко лбу и провел ею по лицу.
– Значит, только потому, что они были бедны, они были расходным материалом, да? Только потому, что их отцы не были богаты, они заслуживали смерти?
– Избавь меня от этих кровожадных либеральных штучек. Я не говорила, что они этого заслуживают, я просто сказала, что это не имеет значения. Я выбрала их, потому что они были одни. У них не было ни семьи, ни друзей. Никто не станет искать их.
– Ты говоришь как настоящий серийный убийца.
Дом рассмеялся:
– Вот видишь! Сумасшедшая сука признает это. Это ее ты должен убить.
– Заткнись, - сказал я.
Я не сказал ему, что он прав.
– Тогда как насчет этого, - сказала Сэйдж.
– Если у этого жирного итaльяшки действительно есть связи с конкурирующей бандой, что помешает ему использовать их, чтобы отомстить нам?
– Я этого не сделаю, - сказал Дом.
– Заткнись нахуй!
– cказал я, направляя пистолет, которым не собирался пользоваться.
Но он не заткнулся.
– Зачем мне мстить, если ты меня отпустишь?
– Потому что вы, мафия, все одинаковы, - сказала Сэйдж.
– Вы все жаждете мести.
– Леди, это не кино. Может быть, тебе стоит просто присесть в уголке и дать мужчинам поговорить?
Все замолчали. Сэйдж подошла и пнула Дома в лицо. Кровь хлынула из его уже сломанного носа багровым туманом, и он упал боком на пол.
– Чертов педофил-женоненавистник!
– сказала она, пнув его по почкам.
– Если я не могу застрелить тебя, то уж точно затопчу насмерть!
Она брыкалась и пиналась, избивая сапогами. Дом попытался откатиться в сторону, но это было бесполезно. Он был связан, беззащитен, а Сэйдж бушевала.
– Я проломлю тебе череп и трахну твои мозги!
К горлу подступила желчь, и я проглотил ее цитрусовый привкус. Я был свидетелем буйства маньяка, психопата-убийцы. Сэйдж была не просто молодой женщиной с причудливым фетишем, она была чудовищем. И без мафиозных разборок ее кузена, без ее работы по уборке с Райкером или без такого любовника, как я, у нее больше не было бы доступа к крови, которая ее возбуждала. Видя ее гнев, я не сомневался, во что она превратилась, удовлетворяя свой сексуальный аппетит. Будет больше бездомных, больше проституток, больше невинных жертв. И она была достаточно богата, чтобы это сошло ей с рук. Если Сэйдж не сможет найти кровь, она сделает это. Она прольет всю кровь до последней капли, чтобы сделать себя счастливой, и каким-то образом найдет способ заставить меня сделать это с ней.
Я потянулся к ней, но она оттолкнула меня. Когда я отшатнулся, она вытащила из кармана пилочку для ногтей и начала быстрыми толчками колоть Дома в горло. Должно быть, она попала в главную вену, потому что кровь хлынула из его шеи, как гейзер. Я снова потянулся к Сэйдж, больше для того, чтобы спасти ее от самой себя, чем для того, чтобы спасти Дома, и когда она повернулась ко мне на этот раз, в ее глазах была безумная ярость, которая заставила мои внутренности превратиться в лед.
Она бросилась на меня с окровавленной пилочкой для ногтей.
Я поднял пистолет и дважды выстрелил.
ГЛАВА 17
Сэйдж уже была вся в крови, когда я стрелял в нее, и было трудно сказать, попал ли я в нее вообще. Она отшатнулась назад, но не упала. По крайней мере, поначалу. Она просто остановилась, моргая, как будто только что очнулась от странного сна.
– Майк?
Ее слова были влажными, в горле открылось, подмигивая, пулевое отверстие. Кровь хлынула из раны и потекла по уголкам ее рта. Ее глаза остекленели, и когда она снова отшатнулась назад, я подбежал к ней – инстинктивно – поймав ее, прежде чем она успела рухнуть на бетон. Она была липким тряпичным свертком мертвого тела, но все еще дышала, все еще была жива. Пока я укладывал ее на пол, она бормотала, пуская пузыри крови через свою новую дырочку.
– Му… Ми… Майк…
Я пристально посмотрел ей в глаза.
К тому времени, как я застрелил Сэйдж, Дом был уже мертв. Он не только истек кровью, но и, по-видимому, ее ботинки были со стальными носками, потому что на затылке у него была вмятина. Я предположил, что это не было большой потерей, поскольку я действительно верил, что он торговал детской порнографией, но это все равно разрушило мой план повесить на него смерть Лестера. Я не стрелял в Сэйдж, пытаясь спасти Дома. Мне было противно убить человека, но она была опасна для всех, особенно для меня. Даже если она не пыталась причинить мне серьезную боль, а только пугала меня пилочкой для ногтей, чтобы заставить отступить, у нее была странная власть надо мной, и независимо от того, как сильно я пытался бороться с ее чарами, ей всегда удавалось затащить меня обратно в свой темный и мерзкий мир. Убийство ее было такой же самозащитой, как и убийство Лестера, и все же это было нечто большее. Я защищал себя, а также общество, и я сделал это для Сэйдж, когда нажал на курок.