Токсин (в сокращении)
Шрифт:
— Ага, — ответил Джек, — мы их называем комбо-контейнерами, в каждый входит по две тысячи фунтов. Мы очень внимательны к свежему мясу. Оно храниться при температуре не выше двух градусов и не дольше пяти дней.
— А что происходит с готовой партией? — спросил Ким.
— Как только она выходит из дробилки, конвейер перевозит ее вон к той формовочной машине, которая делает котлеты.
Ким кивнул. Формовочная машина находилась в отдельном помещении. Пройдя по коридору,
— А почему она стоит отдельно? — спросил он.
— Для чистоты и сохранности, — ответил Джек. — Это наша заводская рабочая лошадка, она выдает или стандартные пятидесятиграммовые, или большие стограммовые котлеты.
— А что происходит с ними дальше?
— На конвейере они проходят через камеру азотной заморозки, потом их вручную складывают в упаковки, а упаковки — в большие картонные коробки.
— А вы можете отследить, откуда взялось мясо? Если известны номера партии, упаковок и дата изготовления?
— Конечно, — ответил Джек, — мы ведем журнал.
Ким достал из кармана листок с информацией, полученной в «Онион ринг», и показал его Джеку.
— Я хочу знать, откуда пришло мясо для этих двух партий.
Джек покачал головой.
— Извините, но таких сведений я вам дать не могу. Эта информация компанией не разглашается.
— Тогда зачем вы ведете журнал? — спросил Ким.
— Так требует Министерство сельского хозяйства, — ответил Джек.
— Как-то это подозрительно, — сказал Ким, вспомнив утренний разговор с Кейтлин. — Государственная организация требует данных, которые недоступны широкой общественности?
— Правила придумываю не я, — пробормотал Джек.
Ким оглядел цех. Он представлял собой впечатляющее зрелище: хромированные машины, блестящий кафельный пол… Помимо техники в цехе было только трое мужчин и одна женщина. В руках у нее был блокнот, в который она время от времени что-то записывала. В отличие от мужчин она не прикасалась к машинам.
— Кто эта женщина? — спросил Ким.
— Это Марша Болдуин. Красотка, правда?
— Чем она занимается?
— Проверкой, — ответил Джек. — Министерство прикрепило ее к нам в качестве инспектора. Она приезжает сюда три-четыре, иногда пять раз в неделю. Дотошна до мелочей — мы у нее по струнке ходим.
— А она может отследить происхождение мяса?
— Конечно. Она проверяет журнал каждый раз, как приезжает. Пойдемте, — сказал Джек, — вы еще не видели упаковочный цех.
Ким знал, что больше ничего интересного ему тут не покажут.
— Если у вас возникнут вопросы, звоните, — сказал Джек, когда они вернулись в приемную. На прощание он протянул Киму визитку и одарил ослепительной
Ким вышел на улицу и сел в машину. Но вместо зажигания он включил радио. Убедившись, что телефон работает, он откинулся на сиденье и постарался расслабиться. Ким испытывал чувство вины за то, что бросил Трейси одну в больнице. Но примерно через час его терпение было вознаграждено: из дверей фабрики вышла Марша Болдуин. На ней была куртка защитного цвета, в руках казенный портфель.
Ким выскочил из машины и побежал. Когда он настиг ее, она уже клала портфель в свой желтый «форд». Он обратил внимание на ее рост — почти метр восемьдесят. По виду Ким не дал бы ей больше двадцати пяти лет.
— Вы Марша Болдуин? — спросил он.
Удивившись, что к ней обратились по имени на автостоянке, она обернулась и поглядела на Кима своими изумрудно-зелеными глазами.
— Да, это я, — сказала она нерешительно.
— Я доктор Ким Реггис. Мне сказали, что вы работаете инспектором в Министерстве сельского хозяйства.
— Ну и что?
Ким достал листок, который он показывал Картрайту.
— Я хотел бы, чтобы вы мне сказали, откуда взялось мясо для этих двух партий.
Марша посмотрела на листок.
— Это еще зачем?
— Моя дочь смертельно больна, и я уверен, что она заразилась, съев котлету, которая была в одной из этих партий.
— Извините, но ничем вам помочь не могу, — покачала головой Марша. — Обнародование подобной информации не входит в мои обязанности, и я уверена, что это было бы нарушением правил. — Она села в машину.
Ким грубо схватил ее за руку.
— Это очень важно, — сказал он. — Вы должны защищать людей, и вам как раз предоставилась возможность это сделать!
Марша сохраняла спокойствие. Посмотрев на его искаженное негодованием лицо, она сказала:
— Отпустите меня, ненормальный, или я сейчас закричу. Я вам ничего плохого не сделала.
— Черта с два не сделали, — сказал Ким. — Если бы вы, министерские, действительно проверяли мясо, моя дочь не заболела бы.
— Нет, погодите, — вскинулась Марша. — У меня трудная работа, и я к ней отношусь добросовестно.
— Вздор, — фыркнул Ким. — Я слышал, что вы, ребята, давно лежите под теми, кого должны проверять!
От возмущения она раскрыла рот, но ничего не сказала, только захлопнула дверцу машины.
Ким забарабанил по стеклу.
— Подождите! — закричал он. — Простите меня! Пожалуйста! — В отчаянии он схватил себя за волосы. — Мне ужасно нужна ваша помощь. Я не хотел вас обидеть, я вообще не вас имел в виду — я ведь вас даже не знаю.