Только для чёрных!

Рясной Илья

Его прервал восторженный секретарь. Преданно глядя на нас, он объявил:

– Самый равный среди равных ждёт вас!

Кабинет был раза в три меньше приёмной, без колонн и архитектурных излишеств – чисто рабочее помещение с жёсткими стульями с высокими спинками, письменным столом, огромным телевизором и несколькими компьютерными мониторами.

Похоже, по древней традиции в вожди здесь выбирали самых здоровенных. Руководитель страны оказался двухметровым детиной средних лет, с немного более светлой, чем у других, кожей. Его серебряный халат с затейливой вышивкой привёл в восхищение Абдулкарима.

После положенных

по протоколу приветствий, Демократический вождь предложил нам присаживаться и приступить к деловому разговору. Глаза у него были умные и проницательные. Движения властные. И вообще, заметно, что человек это неординарный.

Говорил он ясным и чётким языком, сразу улавливал самую суть проблем. Держался с нами подчёркнуто вежливо, предупредительно, но вместе с тем что-то мне не нравилось в его манере общения. И через некоторое время я понял, что именно.

Он нас не считал равными! Да, мы тоже были умны, искушённы, имели вес и власть, за нашей спиной была мощнейшая звёздная держава. Но все эти наши достоинства перечёркивал один единственный, но очень весомый факт – мы были белыми!

И поэтому он был к нам снисходителен, как люди бывают снисходительны к забавным животным. Домашние любимцы могут доставить незабываемые радостные минуты, но они все-таки не более чем животные. Демократический вождь Республики Ктулху был интеллигентным, хорошо воспитанным, законченным расистом. И предпринимал гигантские усилия, чтобы это скрыть.

Тем не менее, будучи умным человеком и прозорливым политиком, он пытался сделать всё, чтобы не довести ситуацию до серьёзного дипломатического конфликта.

– Не скрою, – говорил он. – Ситуация сложилась столь же глупая, сколь и сложная. Весь корень бед кроется в том, что мы правовое государство.

– Сложность? – переспросил я.

– Вот именно – сложность. Закон для нас свят, ибо является основой национальной идеи и высшей целесообразностью. К сожалению, это привело к тому, что наше законодательство, которое носит прецедентный характер, настолько запуталось, что иногда возникают воистину чудовищные правовые аномалии.

Тут я его понимал отлично. Наша Земля немало нахлебалась бед во времена господства англосаксонского прецедентного законодательства. Суть его, предельно упрощённо, сводится к тому, что если какой-нибудь заштатный суд принял определённое решение, то оно становится прецедентом, то есть в аналогичной ситуации прочие суды обязаны принимать такое же решение. Всё это привело в двадцать первом веке в ряде государств к установлению диктатуры секты ортодоксальных юристов с последующим развалом экономики, правопорядка и утратой территориальной целостности. Это было достаточно опасное злокачественное явление, которое мы, к счастью, быстро вылечили.

– Городской судья Рукамуку Хитросплетённый, человек весьма замшелых представлений о жизни, суровый и упрямый, на нашу беду припомнил прецедент времён последней войны с Жёлтым континентом, – пояснил Демократический вождь. – Именно тогда, шестьдесят лет назад, с категоричностью, свойственной для военного времени, был принят термин «эрозия духовного единства». Какому-то тупоголовому военному пришло в голову, что мультфильмы и музыка косоглазых разлагают бойцов и прививают чуждые ценности. Поскольку сажать и казнить за мультфильмы как-то глупо, но и оставлять ситуацию без реагирования никак нельзя, всех, изобличённых в культурной экспансии, просто временно изолировали от общества по решению суда. Их окончательную судьбу решал специальный военный совет, который обычно высылал виновных на сельскохозяйственные отработки до конца войны, длившейся, кстати, тридцать лет. Это не считалось мерой наказания, а всего лишь способом превентивной защиты.

– Войны же нет, – возразил я. – И мы вам не враги.

– Вы не враги, а партнёры. Войны давным-давно нет. Но прецедент остался. И гирей повис на наших ногах.

– И что, теперь наш представитель должен отправиться на сельхозработы до самой старости?

– И на сельхозработы он отправиться не может. Войны нет, значит, не может быть создан и военный совет. Хотя он был бы в праве спокойно освободить его.

– Вы предлагаете объявить вам войну?

– Надеюсь, что вы шутите, – Демократический вождь нервно дёрнул щекой. – Нужно отменить, что мы в правовом тупике.

– И что же, почтенный властитель, никто не может отменить решение этого неблагоразумного судьи? – заволновался Абдулкарим

– По закону это возможно. Нужен только ряд подписей. Ревнителя палаты милости и грехов, то есть Верховного судьи. И Надсмотрщика палаты мер и ответственности.

– То есть Генерального прокурора, – кивнул я.

– Именно. А также подписи Председателя Выборного конвента. И моя.

– И в чём проблема?

– Моя подпись, считайте, на этом документе есть. С парламентом мы договоримся. В конце концов лоббирования и предвыборных пожертвований никто не отменял. А вот прокурор и судья… Тут есть определённые трудности.

– Вы, опора власти и народа, не можете просто приказать им, призвать к благоразумию? – удивился Абдулкарим.

– Не могу… Вы знаете, мне очень нужны дипломатические и торговые отношения с вашей державой. Поэтому даю вам полную свободу на поиск решения любыми путями, кроме откровенно противозаконных. И обещаю любое моё содействие.

Что-то в его голосе мне не понравилось – какие-то нотки отчаянья. И я озабоченно спросил:

– И какой у нас шанс договориться со всеми?

– Никакого, – угрюмо сообщил вождь.

– То есть?

– Ни единого. Но… Я надеюсь на вашу хвалёную инопланетную изворотливость…

* * *

Микрофон, похожий на шоколадное мороженое на палочке, мне совали чуть ли не в рот, будто надеясь, что я откушу кусочек.

– Правда ли, что торговый представитель Земли готовил взрывы детских приютов?

– Скольких наших отборных коммандос может порвать голыми руками лазутчик Тим Капуцин?

– Когда вы намерены штурмовать тюрьму для освобождения вашего диверсанта?

– Вы действительно являетесь передовым отрядом сил вторжения?

Журналисты галдели и лезли с диктофонами, микрофонами, блокнотами. Они ничем не отличались от своих беспокойных коллег на десятках планет. Получив горящий информационный повод, они поднимали галдёж, как чайки при виде выброшенного на берег кита. И не собирались успокаиваться, пока не склюют его полностью. Сейчас таковым китом была непонятно кем вброшенная тема, что для освобождения арестованного землянина пришельцы готовят масштабное вторжение с космодесантом и орбитальными бомбардировками.