Только для тебя
Шрифт:
– Похоже, что так.
– Более чем похоже. Они задумали женить меня на Оделле, чтобы Сэсилу было легче избавиться от меня.
Саксан промолчала и только сильнее прижалась к нему, стараясь смягчить впечатление, вызванное предательством Оделлы. Эта попытка использовать его как полного дурака должна была глубоко ранить гордого графа, тем более что она почти удалась. Саксан не знала, что сделать и что сказать, чтобы утешить Ботолфа. Ей было жаль, что пришлось рассказать ему о заговоре, но у нее не было выбора. Всегда лучше знать своих
– Неужели я никому не могу доверять! – в отчаянии воскликнул он.
Саксан посмотрела на мужа и прижалась губами к его губам.
– Ты многим можешь доверять. Можешь доверять мне, муж мой.
Ботолф прочитал в ее глазах глубокую искренность и честность и обнял жену.
– Да, могу. Я доверяю тебе.
Она положила голову ему на грудь, и сердце ее радостно забилось. Это не были слова любви, которые она хотела услышать, но Саксан была не так глупа, чтобы недооценивать их. Она будет дорожить его доверием и не сделает ничего, чтобы злоупотребить им.
– Прошла неделя, Саксан. Целая неделя. Может быть, стоит взломать дверь в ее комнату? – вслух рассуждал Ботолф, гуляя с женой по саду.
– Сядь, Ботолф. – Она усадила его на скамью и села рядом.
Саксан мучило чувство вины и тревоги за леди Мери, но сейчас она должна была успокоить мужа. Свекровь заперлась в своей комнате и отказывалась видеть кого бы то ни было. Только служанке позволялось входить в ее спальню.
– Она регулярно питается и принимает ванну. Это хороший признак. Нужно время, – сказала Саксан.
– Для чего? – спросил Ботолф.
– Со временем она, может быть, поймет, какой опасности мы подвергаемся, и поверит наконец в виновность Сэсила, обдумав наши доказательства. Ей нужно время, чтобы свыкнуться с горькой правдой.
– Похоже, она прячется от правды в своей комнате. Ее служанка Элизабет не хочет мне ничего рассказывать.
– Ты не должен подвергать испытанию эту женщину, – упрекнула Саксан мужа. – Она сказала, что твоя мать здорова.
– Она здорова телом, но что с ее сердцем и умом?
– Мы можем только ждать. Леди Мери – взрослая женщина. Если она никого не хочет видеть, это ее право.
Ботолф вздохнул и привлек Саксан к себе. Чем больше он беспокоился за мать, тем больше его тянуло к жене. В планы графа не входило сохранять дистанцию между собой и ею, но он ничего не мог поделать. Для Ботолфа Саксан обладала неким магнетизмом.
Ночью, отдаваясь страсти, он ловил себя на том, что шепчет всякие глупости, которые было бы лучше не произносить, но не мог не вознаградить ее ласковыми словами за то наслаждение, которое она ему доставляла, и позднее сокрушался, что, возможно, слишком сильно проявлял свои чувства.
Ботолф взглянул на головку Саксан, лежащую у него на плече, и решил, что если и выдал себя, то она либо не заметила этого, либо не собирается воспользоваться его слабостью. Ее поведение по отношению к нему не изменилось: она требовала мало, а отдавала много. Временами граф думал, что несправедлив к жене, но с некоторых пор в нем затаилась осторожность, которой Ботолф не мог пренебрегать. Он знал, что если Саксан станет злоупотреблять его чувством, это ранит его гораздо глубже, чем когда-то предательство Элис.
Его мысли вернулись к матери, и Ботолф помрачнел. Саксан права: его мать – вполне самостоятельная женщина, и если ей хочется поиграть в отшельницу, это ее право. Однако эти рассуждения не облегчили его тревоги. Мать никогда раньше так себя не вела.
– Я подожду еще неделю, а затем взломаю дверь, если потребуется, – сказал он.
– Ну, если ты считаешь, что должен так поступить… – пробормотала Саксан.
– Должен. Раньше такого с ней не случалось, и одно это вселяет в меня тревогу, независимо от того, питается она или нет. Кроме того, мы сделаем еще кое-что. Я больше не буду тянуть с объявлением о твоей беременности. Завтра вечером я сообщу ей эту новость. Кто знает, может быть, если она узнает о ребенке, то откажется от своего затворничества. Я попрошу Элизабет рассказать матери о моих планах.
– Правильно. Возможно, леди Мери сочтет своим долгом выслушать тебя.
Но и на следующий день добровольное изгнание леди Мери не закончилось. Новые события вытеснили из головы Саксан все мысли о свекрови. Ее дядя вернулся в Регенфорд и привез с собой Тьюсдей и все ее семейство.
– О, она прелестна, просто прелестна! – воскликнула Саксан, беря на руки новорожденную племянницу. – Мне жаль, что я не могла присутствовать при ее крещении.
– Если бы ты ездила на все крещения в нашей семье, то никогда бы не возвратилась домой, – рассмеялась Тьюсдей.
– Это такой сюрприз – видеть вас.
– Значит, он ничего не сказал тебе?
– Кто он?
– Твой муж, лорд Ботолф. Он написал Тине и мне, после того как на тебя напали. Но ты как будто в порядке.
– Да. Если вы поспешили приехать из-за этого, то, право, не было такой необходимости, – сказала Саксан.
– Нет, это не единственная причина. Я пропустила твою свадьбу и хотела посмотреть, как ты живешь. Мы с Тиной бросили жребий, кому из нас ехать, и я выиграла.
– Как всегда, – заметила Тильда.
– И вы встретили дядю Эдрика по дороге? – спросила Саксан.
– Нет. Он заехал к нам сообщить, что едет сюда, и спросить, не нужно ли захватить что-нибудь с собой. – Тьюсдей рассмеялась. – Я думаю, он был ошарашен, когда я сказала, что он захватит нас всех.
Саксан тоже рассмеялась, но ее внимание было поглощено ребенком, которого она держала на руках. Она знала, что Ботолфу нужны сыновья, но решила, что обязательно подарит ему и дочь. Ее мысли были прерваны Тьюсдей, положившей руку ей на плечо.