Только хорошие индейцы
Шрифт:
– Может, дело в освещении, – говорит Пита, слезает с дивана и отходит на край гостиной, где стояла тогда, когда Льюис начал свое медленное падение.
– Я отбрасываю тень? – кричит она ему снизу. Она включает за спиной свет в прихожей, потом выключает его, не двигаясь с места.
– У тебя в руке был пакет, – говорит ей Льюис, по-прежнему надеясь, что это может сработать, что произошедшему можно найти какое-нибудь объяснение.
– Ладно… – откликается она. Пита, кажется, не очень поверила в возможность что-то изменить с помощью пакета, но все равно идет на кухню, чтобы его отыскать.
Пока ее нет, Льюис смотрит поверх вентилятора
Там что-то мелькает, подобно остаточному изображению на экране, оставшемуся после кадра, которое пытается прокрасться незамеченным. Он на девяносто процентов уверен, что видит на стене тень человека. Слабую тень, мелькнувшую всего на одну секунду.
Женщина с головой, не похожей на голову человека.
Она слишком тяжелая, слишком длинная.
Когда она поворачивается и смотрит на него своими широко расставленными глазами, он поднимает руку, чтобы заслониться от нее, спрятаться, но уже слишком поздно. Уже десять лет как поздно. С тех пор, как он нажал на тот курок.
Среда
Что будит его на следующее утро… баскетбол? Дриблинг? [14]
Льюис скатывается с кровати, натягивает треники, лежащие ближе других, ему приходится придерживать их левой рукой во время спуска по лестнице – сушильная машина съела продетый в них шнурок, еще когда они были совершенно новыми.
Кто-то определенно ведет баскетбольный мяч по подъездной дорожке.
Льюис выходит из кухни в гараж, спрашивает у Харли:
– Кто это, малыш?
14
Дриблинг – маневр с мячом, смысл которого состоит в продвижении игрока мимо защитника, регламентированного правилами, при сохранении мяча у себя.
Харли один раз ударяет хвостом по спальному мешку с картинками из «Звездных войн», на большее у него нет сил.
Может быть, соседский мальчишка? Может, прежние обитатели дома разрешали всем ребятам с этой улицы приходить в любое время и побросать мяч в кольцо?
Если так, то это здорово. Льюису нужно играть с кем-то, равным ему по уровню мастерства. Играть с Питой – как и соревноваться с ней в любом легкоатлетическом спорте – значит, чаще всего, опозориться. Даже если он хватает ее за пояс, когда она проносится мимо, или толкает в спину, когда она делает бросок из-под корзины, он никогда не может забросить двадцать один мяч раньше, чем она. Он даже не добирается до десяти, а она уже выигрывает.
Льюис бьет кулаком по кнопке двери гаража, заранее делая суровое лицо, потому что так и надо поступать, когда на твою территорию вторгаются посторонние: это может быть прежний арендатор, который спьяну забрел в бывший дом, дорогу в который он помнит.
Медленно – дверь старая, тяжелая – в поле его зрения появляются кеды, потом ноги, затем женская фигура, и наконец… Шейни?
Она резко оборачивается, уходя от воображаемого защитника, потом возвращается назад, взлетает в прыжке, изобразив ногами ножницы в воздухе. Мяч отскакивает от щита, потом ложится в кольцо, плавно, как по маслу. Она подбирает его под щитом, зажимает обеими ладонями и бросает через площадку, прямо в цель.
Льюис ловит мяч, иначе он бы врезался ему прямо в живот.
– Я тебя разбудила,
– У меня выходной, – отвечает Льюис.
– Чтобы посидеть с ним? – Шейни идет прямо к Харли, раз уж дверь теперь открыта.
Она обхватывает ладонью его широкую голову, подносит его нос к своему, закрывает глаза и замирает в таком положении.
– Ты чувствуешь этот запах? – спрашивает Льюис.
– Он умирает, – говорит она, поглаживая его надорванные уши.
Шейни садится на одеяла так и не построенной потельни и говорит, имея в виду Харли и все его шрамы:
– Он старый боец, правда?
– Ты пришла только повидать его? – спрашивает Льюис, стараясь, чтобы в голосе не прозвучал вызов.
– Твоей жене не хотелось бы видеть меня здесь? Белые подружки краснокожих парней всегда больше всего ревнуют к таким, как я.
– Как ты? – переспрашивает Льюис, хотя он уже почти знает ответ.
– К индейским женщинам, одиноким, и тому подобное, – продолжает Шейни. – Я знаю, Джерри говорит, что от меня одни неприятности.
Заголовок времен резервации: «БЕЙСБОЛ, БЕЙСБОЛ, БЕЙСБОЛ».
– Что значит ее имя? – интересуется Шейни. – «Девушка – белая лепешка», или еще что?
– Пита через букву «и», [15] – объясняет Льюис, повторяя объяснение самой Питы. – Она должны была родиться мальчиком, имя ее отца – Пит, поэтому он приставил букву «а» к собственному имени и передал его дальше.
Шейни кивает, показывая, что, конечно, она понимает, и когда она убирает со лба челку, Льюис замечает ее налитый кровью глаз, и что – разве он никогда раньше не видел ее лба? – кожа над бровью с той стороны туго натянута и бугристая, будто от внезапного контакта с панелью управления, или будто банка аэрозоли взорвалась в горящей куче мусора.
15
В оригинале имя Питы – Peta, а ее отца – Pete, в то время как пита (плоский пресный хлеб) – Pita.
И все же ее глаз… Неудачное свидание вчера вечером? Или это, или плохой бойфренд. Он не задает вопросов, старается не слишком заметно глазеть. А это означает, что она видит его интерес.
– Во всяком случае, я пришла за книгой, мистер Библиотека, – говорит она, стряхивая волосы снова на лоб и на глаз. – А не посягать на ее собственность. Позвони ей и скажи об этом. Я подожду. У меня тоже сегодня выходной.
Льюис пристально и с сомнением смотрит на нее, потому что обычно после такого вступления следуют насмешки. Чтение книг о волшебниках и друидах в торговых центрах, или оборотнях и вампирах, работающих детективами, не поднимает престиж тридцатишестилетнего мужчины. А если бы кто-то узнал, что иногда они еще и о кентаврах и русалках? Или о демонах и ангелах? О драконах?
Просто надо прятать обложки подобных книг в глубине полок.
Только вот эта девушка просит его их показать.
Даже Пита не совсем понимает их увлекательность, очарование, притягательность. Не понимает, зачем во время вылазок на природу он всегда сует в рюкзак одну-две книги в мягком переплете, упаковав каждую в отдельный пакет на молнии. Тем не менее она превосходная спортсменка. Она всегда бежит слишком быстро, или прыгает слишком высоко, поэтому ей некогда увлекаться чтением книг. Ее это ничуть не портит.