Только когда я смеюсь
Шрифт:
– Алло, – сказала она, и, прежде чем я успел ответить, она взволнованно повторила: – Алло, алло, кто это?
– Это приятель мистера Грея, – внушительно произнес я.
– О боже! – воскликнула женщина.
– Что случилось?
Она начала рассказывать:
– Он в ужасном состоянии, я вам скажу. Он насквозь промокший. Он подхватил воспаление легких и умрет. Это точно.
– Кто? – не сразу понял я.
– Мистер Грей, вот кто. Его стукнули по голове и избили до синяков.
– Как это произошло?
– А мне почем знать?
– К счастью, миссис…
– Сандерсон, миссис Сандерсон.
– К счастью, миссис Сандерсон, я сам отношусь к медицинской профессии.
– Так вы врач?
– Именно, миссис Сандерсон. Вы выразили это лучше, чем я. Я, как вы уточнили, доктор. Он дышит, миссис Сандерсон? – спросил я.
Послышался шорох – она положила трубку на стол. Последовала долгая пауза, потом она вернулась.
– Да, он дышит. Вы еще что-то хотели узнать?
– Главное, что он дышит, – заявил я.
– Да, – согласилась женщина. – Главное – это дыхание. Он истекает кровью, – добавила она.
– Но кровь не хлещет, – распорядился я.
– Нет, не хлещет, – неохотно подтвердила женщина. – Просто сочится, но я волнуюсь за него. Он такой славный человек, мистер Грей.
– Пусть полежит так до моего прихода, – приказал я.
– Я подожду вас, – пообещала прислуга.
– Послушайте, миссис Сандерсон. У меня самого есть молоденькая дочь, и я не хотел бы, чтобы ваше либо ее имя попало в полицейский отчет или в суд и было напечатано в газетах в связи с каким-то грязным делом. Бог знает, что за этим может быть. Подумайте о себе, миссис Сандерсон. Уходите немедленно и забудьте все, что вы видели. Я буду там через пару минут. Мы сами разберемся в этом неприятном деле. За это нам платят.
– Именно это я и собиралась сделать, доктор.
– Ну вот и делайте, миссис Сандерсон. Отправляйтесь потихоньку домой. Только не захлопните дверь.
– Ну, если вы настаиваете, доктор, но мне не хотелось бы оставлять его одного.
– Да я здесь за углом, – заверял я. – Ничего с ним не случится за эти несколько минут.
Я вернулся к Бобу и Лиз и поднял их. До Бейсвотера мы добрались почти через два часа: повсюду ремонтировали дороги. Я припарковал машину за домом Жижи и поспешил в его квартиру, надеясь не столкнуться с привратником или лифтером, если таковой там имелся.
Миссис Сандерсон оставила дверь чуть приоткрытой. Жижи лежал распростертый на кровати. Он был весь в синяках и царапинах, слегка сочилась кровь. Я положил руку ему на плечо и попытался разбудить его. Одежда его была насквозь мокрой.
– Бригадир Лоутер, – слабым голосом сказал он. – Боюсь, придется отменить обед.
– Бог с ним, с обедом. Что, черт возьми, произошло?
Я оглядел квартиру. Она походила на мебельный отдел магазина Харродс – вся эта позолота, шелк, побрякушки.
– Что
Я пошел в ванну, принес мокрое полотенце и вытер кровь с его исцарапанного лица. Пол ванной комнаты был залит водой, повсюду валялись куски мыла, мочалки и полотенца.
– Конспирация, Жижи, – сказал я. – Спецзадание. Не имею права говорить.
Жижи поморщился от болезненного прикосновения материи к ссадинам на щеках и подбородке.
– Понимаю, – ответил Жижи. – Разведка. Я только недавно читал книгу об этом.
– Это прекрасно, что вы все понимаете, но объясните, что с вами случилось?
– Карты, – произнес он. – Я задолжал в игорном клубе три тысячи. Они думают, что я не хочу платить, а у меня просто нет денег.
Я кивнул:
– Просто нужно закрывать дверь, Жижи.
– Я не смогу работать в ближайшие несколько дней, – волновался Жижи. – То есть видок у меня будет отменный, пока не спадет опухоль.
– Да уж.
– Дайте мне зеркало, – попросил Жижи.
Я снял в ванной одно из зеркал и отдал ему. Он тщательно изучил себя и сделал вывод:
– Лучше, наверное, не сопровождать вас в посольство завтра.
– Наверное, лучше позвонить туда. Извинитесь и предупредите, что я приду один.
– Не стоит беспокоиться. Они никогда ничего не забывают. Они будут ждать вас в любом случае.
Я кивнул и пошел в гостиную. Никаких особых разрушений, кроме разбитой пепельницы и опрокинутого торшера.
– Позвать доктора, Жижи? – предложил я.
– Нет, я просто отосплюсь.
– Если вам что-нибудь понадобится – звоните, – сказал я.
В ответ Жижи только тихо застонал. Перед выходом я задернул шторы и зажег электрический камин. Я почти бегом завернул за угол, где в грузовике меня ждали Лиз и Боб.
– Его избили, – сказал я. – Он весь в кровавых подтеках.
– Избили? За что? – спросил Боб.
– Говорит, что за карточный долг, три тысячи фунтов. Долг, который он выплатить не может.
– И что ты уже замыслил? – поинтересовалась Лиз.
– А что если он попросит меня заплатить за него этот долг, чтобы его не избили снова?
– Ну и что в этом такого? – сказала Лиз. – Он ведь посредник в нашем деле.
– Это выглядело бы естественно, – согласился Боб. – На его месте любой бы так поступил. Что тебя смущает? Любой бы обратился к тебе.
– Меня настораживает то, что он не обратился ко мне.
В магазарийском посольстве в Белгравии меня ожидали в час дня. Боб и я оба были в гражданском. В сыром утреннем воздухе вяло колыхался посольский флаг. Медная табличка с надписью «Республика Магазария. Посольство» была до блеска начищена, как и болтавшаяся под ней ручка дверного звонка. Я потянул шнурок – дверь мгновенно отворилась.
– Входите, сэр, – пригласил элегантный негр в черном костюме и ослепительно белой рубашке.