Только моя
Шрифт:
— Постой, не уходи. Давай посидим, поговорим по-дружески. Давненько тебя в своем заведении не видел. — Олег сел за столик и махнул рукой официанту.
— А я к тебе и не ходил. — усмехнулся Мамай и, скрестив на груди руки, скептически уставился на Олега. «Что тебе от меня нужно», спрашивали его глаза.
— Да ладно тебе, Мамай. Смотришь, как рентген делаешь, ей-Богу. Конечно, я с не самыми лучшими намерениями. Мне клиентуру привлекать надо. Сводить с нужными людьми. — Олег искоса посмотрел на него. Терять было нечего. А выиграть можно было много. — Ведь я
Мамай неожиданно громко рассмеялся. Нет, не доверял он этому Олегу. Он вообще почти никому не доверял. Но надо же — такую речь толкнул.
— Ну ты даешь.
— Я просто пьяный. Выпьешь со мной?
— Я за рулем.
— Так я не гаишник, права не отберу. О, а вот и девочки.
— Мне пора, извини, Олег.
— Нет, это ты извини, Мамай. Но девочек не обижай. Они у меня совсем новенькие, боятся еще.
— Боятся — пусть дома сидят, мужа обхаживают. — бросил он, не глядя, словно они со Светкой не стоили даже того, чтобы поздороваться ради приличия. В этот момент Юля его окончательно возненавидела. Раз и навсегда.
— Сидела, обхаживала, да только он все равно гадом оказался. — вставила свои пять копеек пьяная Светка. Олег метнул на нее убийственный взгляд, а Юлька, заметив искорку веселья, мелькнувшую в глазах Мамая, мгновенно ухватилась за этот шанс.
— Меня здесь зовут Саломея. — она робко дотронулась пальцами до его ладони. — Вы не сердитесь, что я вам под ноги попала?
— Нет, не сержусь. Вы тоже были замужем, и муж гадом оказался?
— Нет, не была. — бесхитростно улыбнулась Юля. — Кто меня такую непутевую возьмет?
— Что ж так? — искренне удивился Мамай.
— Я бриллианты страсть как люблю. Сережки, колечки. Как-то всю зарплату на колечко потратила — мама жутко ругалась.
— Понятно.
«Что ты, дура, несешь?» — глаза Олега метали молнии, да только Юлька видела по глазам, а в мужских глазах она научилась читать хорошо, что Мамай почти попался. Осталось лишь несколько завершающих штришков.
— Какой муж будет мне их дарить?
— А здесь, значит, дарят?
— Иногда дарят. Олег дарит. Кто не жадный, тот дарит. А вообще мне нравится, когда ко мне хорошо относятся. И без бриллиантов.
— А меня ты, значит, считаешь хорошим? — улыбаясь, спросил Мамай.
— Давай выпьем. Я когда пьяная, тебе такое могу рассказать, а пока не спрашивай. Я трезвая еще.
Юлька села за столик и потянула Мамая за собой. Это было нелегко, но он все же сел и позволил себе выпить рюмку коньяка. Олег со Светкой присоединились к ним, но только так, для виду. Мамая развлекала вся эта болтовня. Он потихоньку хмелел, и мысли его беспорядочно роились в голове. А она ничего, эта Саломея. Дурочка и пьяная, но такая симпатичная. Может и вправду, познакомиться поближе на один вечерок?
— Тебя по жизни как зовут?
— Юля.
— За тебя, Юля. — Мамай опорожнил
«Молодец, девка. Вот коварное сучье племя. А казалась совсем дурой.» — восхищенно думал Олег. И глядя в спину уходящим Мамаю и Юльке, он даже испытывал странное чувство, сродни ревности.
Глава 6
За окном едва занимался рассвет. Юля сидела полуобнаженная на кровати, обхватив руками колени, и смотрела, как Олег вместе с незнакомым ей мужиком обшаривают одежду спящего рядом Мамая. От лошадиной дозы снотворного он спал мертвецким сном, и Юле почему-то казалось кощунственным вот так запросто вырубить такого могучего человека, сделав его беспомощным, как младенец, и рыскать по его вещам. Но она не имела права голоса, она могла лишь наблюдать.
Олег между тем чувствовал себя вполне комфортно. Он со знанием дела прощупал подкладку легкой кожаной куртки, достал из кармана маленький ножик и сделал аккуратный надрез.
— Вот оно. — с этими словами он извлек маленькую диктофонную кассету, моток проявленной пленки и бумажный пакет. — Сделай копию, быстро.
Маленький щуплый дедок с непонятным ирокезом на голове довольно резво раскрыл принесенный с собой дипломат. Вставив пленку, он начал методически щелкать кадры. Внезапно он остановился.
— Олег, я думаю, тебе на это надо посмотреть.
— Это не наше дело. — оборвал его Олег, но спохватился: он все же предпочитал находиться в курсе всех дел, особенно тех, в которых выступал всего лишь темной лошадкой. — Что там еще?
Он склонился над маленьким экраном внутри дипломата, и лицо его постепенно приобрело пепельный оттенок.
— Черт. — громко выругался он.
— То-то и оно, — согласно кивнул головой дедок.
— Он же нас всех передушит, как котят, если это где-нибудь всплывет.
— А как он поймет, что это мы?
— Мамай не дурак, далеко не дурак, если смог продержаться так долго у Тетерева. Он его правая рука, и не дай Бог…
Он не закончил, задумчиво глядя на спящего. Выражение его лица не обещало ничего хорошего. Юля мысленно сжалась в комочек. Она не участвовала в этой сцене, и ей смертельно захотелось убежать за кулисы.
— С другой стороны, не одна живая душа скажет нам «спасибо», если Мамая не станет.
Юля широко открыла глаза, и не удержалась от вскрика. Олег яростно метнул на нее взгляд, полный решимости и презрения.
— Молчи, дура.
Она молчала. Не то что ей было жаль этого мужчину, оказавшегося к тому же весьма грубым и жестким в постели. Просто она еще никогда в жизни не участвовала в ЭТОМ. Юля не боялась греха — она наивно верила, что всего лишь косвенно участвует в убийстве, ведь это не ее руки отнимут человеческую жизнь. Ее пугало то, что, разделив с Олегом эту тайну, она автоматически опускается на ступень ниже в сомнительном рейтинге своей пригодности. Нежелательный свидетель или же сестра по убийству. Юля не знала, что из этого хуже — ей не хотелось быть ни тем, ни другим.