Только на одну ночь
Шрифт:
Пришлось отпроситься пораньше, чтобы заехать в клуб, забрать мою машину.
Правда уже потом, вечером, я поняла: согласившись приехать на оглашение, я поступила очень глупо. Наверное, стоило тоже послать доверенное лицо, хотя не было у меня такого.
Представитель Алексовой апельсинки — этакий деловитый сухонький мужчинка, чуть постарше Антошеньки. Лет этак на пять. Почему сухонький, впрочем? Просто на фоне того же Антона Ярослав Олегович, представившийся мне еще до того, как мы вошли в кабинет, смотрелся чуть дохловато. А я… А я почему-то сравнивала. Почему-то с Антоном…
Речь была не о нем.
Речь была о ней…
В ботоксном пергидрольном чудовище, которое отзывалось на Кристину Николаевну.
— Я думала, у вас приличная контора, Юрий Николаевич, — брезгливо сморщила нос бывшая жена моей осинки. — Почему вы к себе проституток пускаете?
— Ну, резиновых баб же пускает, — прохладно заметила я, а затем уставилась на нотариуса. — Вы не сказали, что помимо меня и представителя основного наследника будет присутствовать кто-то еще.
Отношения Алекса с женой были не волшебными. Он немало оставил ей после развода. Вряд ли ей по завещанию должно было что-то причитаться.
— Светочка, не выступай, откуда тебе знать, может, мне тоже что-то завещали? — ехидно ввернула Кристина.
Господи, вот зачем ты на свет порождал таких дур? И не было ничего плохого в том, что Кристина ходила к парикмахеру или к косметлогу, но кажется, все-таки это отражалось на мозгах.
— Он не вписал бы в одну бумажку меня и тебя, Кристина, — мягко улыбнулась я. Вообще-то она была меня почти в два раза старше. Но её аж передернуло от снисходительных ноток в моем голосе.
— Откуда тебе знать? — выдала мать апельсинки. — Ведь это не ты была с ним в последние его дни. Кажется, на это ты не пригодилась. Видимо, поэтому он на тебе так и не женился.
Наверное, это бы сработало. Все-таки конкретно эта стерва даже фамилию Алекса оставила в пику мне. Она, мол, Козырь. А я — нет.
Я ничего Кристине на это не ответила. Вот вообще ни слова не сказала. Но именно мои пальцы коснулись золотого ободка на безымянном пальце левой руки. И улыбнулись не чьи-нибудь, а мои губы. И Кристина, проследившая за моим движением, позеленела. Вот то-то и оно.
Забавно. В кабинет Кристина не пошла. Кажется, представителем все-таки был только Ярослав Олегович, а Кристина явилась, видимо, чтобы со мной повидаться. Ох, сказать бы ей, что она не в моем вкусе и нехрен так за мной бегать, так это с ней разговаривать придется.
— Давайте поживее.
Я села как можно дальше от представителя апельсинки. Нотариус выглядел каким-то пришибленным. А я-то думала, они этакие уверенные в себе сплошь. Нет. Суетился, бубнил, виновато косился то на меня, то на Ярослава.
И…
Алекс решил мне вынести мозг напоследок.
Честно говоря, когда огласили, что там причиталось мне, я просто остолбенело уставилась на какую-то вращающуюся хреньку на столе нотариуса, пытаясь донести до мозга услышанное.
Нет, я могла понять, если бы напоследок Алекс оставил мне какую-нибудь фазенду в Испании. Даже останься мне в наследство остров где-нибудь на Гавайях, я бы меньше удивилась. Алекс иногда говорил, что я многовато работаю, и мне не мешает расслабиться… Но…
Какие, нахрен, сорок процентов акций?
Я совершенно ничего не понимала в фармацевтическом бизнесе. Я журналист. Фешн-журналист. Разбираюсь в туфлях, дела большого серьезного бизнеса для меня темный лес. Хотя… В принципе можно было положиться на владельца контрольного пакета акций, и всю оставшуюся жизнь прожить на доходы с акций, но…
Я же сдохну без работы…
В общем…
Алекс… Наверное, сейчас ему было ужасно смешно глядеть с того света на охреневшую меня. И… Что мне с этим делать?
Может, стоит воспользоваться этой замечательной возможностью, чтобы добраться до апельсинки и сполна спросить с него за то, что даже проводить Алекса мне не дали? Ох, это было бы чудно… И все заголовки точно мои: два наследника многомиллионной корпорации передрались на заседании совета директоров. И можно меня на первую полосу? Обещаю шикарный ракурс на зону декольте в вырезе драной блузки!
Расписывалась в получении копии протокола оглашения завещания я на автопилоте.
Сейчас я ощущала себя маленькой девочкой, которой подарили огромный блестящий крутой мерседес. Вроде круто, красиво, но бляха — к чему оно мне вообще и что с ним делать?
Из кабинета нотариуса я выходила тоже на автопилоте, обработала снова заверещавшую Кристину как фоновый шум, прошла мимо неё и зашагала себе в сторону выхода из нотариальной конторы.
— Светлана, подождите, — Ярослав Олегович догнал меня уже на парковке.
Я оглянулась на него с любопытством.
— Вы что-то хотели?
— О да, — торопливо выдохнул юрист — а по взгляду он был все-таки им. — Я уполномочен от лица Эдуарда Александровича предложить вам сделку.
— Какую конкретно сделку? — я подняла брови. Интересно. Апельсинка признает мое существование? Это ж как ему там болезному пришлось мир перекроить, чтобы допустить этот досадный факт.
— По продаже вашей доли акций его концерна.
Его концерна. Вы поглядите. Мальчик только-только отца похоронил, завещание даже не слышал, а концерн уже его. Какая прелесть. Как же меня тошнило от апельсинки даже дистанционно. Нет, делец, кто его осудит, но все-таки…
— Знаете. Я вообще с удовольствием пойду на сделку, — медленно произнесла я, глядя, как с каждым словом светлеет лицо Ярослава Олеговича. — Да-да, с огромным удовольствием продам вам свои акции. При одном условии.