Только теннис
Шрифт:
Я рада, что она с удовольствием читает русскую прозу, хотя и по мере возможности, потому что ей много приходится заниматься и другими предметами. Надо сказать, жизнь у Кати не сахар: утром она к восьми идет на лекции, там занимается до полудня, в час у нее тренировка, потом снова лекции, после них физподготовка. У нее весь день расписан по часам, а ведь она молодая девчонка, наверное, ей хочется погулять. Был сложный момент на втором курсе, она немножко кряхтела, когда мы с ней говорили по телефону. Нам повезло, что из Англии в Америку очень дешево звонить. США - единственная страна, куда из Бишема звонить не дороже, чем в Ноттингем. Почему, не знаю. Я плачу десять пенсов за минуту, и поэтому мой день начинается с того, что я звоню своей дочери, так мне спокойней: у меня семь утра, а у нее в Калифорнии поздний вечер, одиннадцать часов. Я говорю, как мне приятно, дочка, что ты уже пришла домой, хотя мы с ней можем поговорить, и она тут же уйдет на вечеринку, но я уже этого не знаю.
Но вернемся к Катиному теннису. Ведь она подавала серьезные надежды, в Англии всех обыгрывала, стала чемпионкой страны. Она побеждала девочек, которые на год, на два, а порой и на три ее старше. В пятнадцать она была финалисткой десятитысячника, пусть низшего, но зато уже профессионального турнира - это неплохой результат. Катя имела красивые победы, входила в мировую десятку пар среди девушек. Она выиграла все молодежные турниры, которые только можно было выиграть в Англии. Но мы мечтали ведь о другом. Побеждать, но не только в Англии. То, что Катя там выигрывала, не представляло особенного труда при ее-то базе. Есть такая теннисистка Серна, которая обыгрывала Граф, но ее Катя, когда они были маленькими, побеждала. В детские годы она шла рядом с будущей первой десяткой. Не могу сказать, что Катя была лучше, но во всяком случае не хуже девочек, родившихся в 1978-1979 годах.
В конце концов дикая травма выбила ее окончательно.
Случилось все ужасно глупо. Катя играла детский турнир, и сумасшедший судья велел продолжать матч на мокром корте (такое происходит везде, Англия не исключение). Она побежала за мячом, поскользнулась, нога "поехала", и надорвался мениск. Сначала мы об этом не знали. Потом, когда ей стало очевидно плохо, пришлось сделать операцию. Она прошла успешно, а восстановление не удалось. И снова виню себя, так как позволила работать с ней непрофессиональному тренеру. В Советском Союзе врач сборной мне говорил, что нужно после травмы, допустим, Наташе Зверевой. Можно ли ей сегодня тренироваться или нельзя. А в Англии спрашивают у спортсмена, готов ли он сегодня или не готов? К тому же Катю вели два или три врача и у всех были разные точки зрения на ее восстановление. Операция, послеоперационный период тяжелая страница и в ее, и в нашей родительской жизни, но главные неприятности у нас еще были впереди.
Кате исполнилось шестнадцать, когда ей сделали операцию. Предстояла поездка в Австралию, на юношеский турнир Большого шлема. Ей обещали, что через три недели после операции она уже будет играть. В итоге три недели превратились в шесть. В Австралии она сыграла хорошо, но когда вернулась в Бишем, у нее начался воспалительный процесс и теннис ей был категорически запрещен. Психологически этот запрет ее совершенно подкосил. Я сейчас вспоминаю, какой же кошмар, ее все время горячее колено. У меня началась паника, потому что никто толком ничего не говорил. А ларчик, как всегда, открывался просто, надо было изначально довести мышцу до кондиции и до тех пор не играть. Но почему-то никто из врачей подобного не объяснил. Наверное, до такого гениального вывода можно было додуматься самой, но я же не предполагала, что мне придется решать и вопросы лечения. Есть же человек, который за это отвечает, он и должен сказать: выходи, девочка, на корт или не выходи. И вдруг оказалось - глупость полнейшая, что такого человека в английском спорте нет.
В Англии есть отличный медицинский центр "Лавборо", куда Катю и направили. Но почему она находилась там семь дней, когда полагается минимум две недели, не знаю. Когда ее туда посылали, меня спросили: "На сколько дней вы рассчитываете?" - "На сколько нужно", - ответила я. Но когда Катя вернулась, выяснилось, что полагалось еще семь дней находиться в "Лавборо", чтобы сделали правильную реабилитацию.
В LTA есть врач, который обязан следить за здоровьем теннисистов, именно он и распорядился насчет Катиных семи дней в медицинском центре. Возможно, он не лучший специалист в своем деле. В то же время в "Лавборо" с точно такой же травмой оказался сильнейший английский игрок Хенман. Но в том клубе, где он тренируется, работал высокопрофессиональный физиотерапевт, и он Хенмана из травмы вывел без потерь. А Катю травма подкосила.
Катя разъезжала по миру с российским паспортом. Проблем с пересечением границ у нее не возникало, потому что как спортсменка она представляла Великобританию. Катя международные турниры в России и за Россию никогда не играла. Я считала, было бы нечестно, живя в Англии, занимать место в российской сборной. В Англии нам предложили, чтобы Катя играла за их страну. Есть такое правило, даже при отсутствии британского гражданства, ты все равно имеешь право играть за Великобританию, но лишь в том случае, если ты находишься здесь не менее трех лет и при этом ни разу не был заявлен за другую страну. Поэтому Катя путешествовала и играла как теннисистка из Великобритании.
Себя же она считает русской. Мне кажется, она и есть русская девочка. Она и не похожа на англичанку. Хотя в какой-то момент ей стать англичанкой очень хотелось. Катя наслаждается новыми возможностями, каких не знало наше поколение. Она прекрасно знает и русский и английский спорт. Если показывают фигурное катание, она болеет только за русских, а если футбол, то за англичан. А американского патриотизма я в ней не вижу.
В первый же год, когда она приехала в Бишем на каникулы, ей сказали, что у нее американский акцент. В английском языке есть слова-паразиты, например "ну знаешь". Англичане этим выражением не пользуются. А американцы все время: "ю ноу, ю си". И Катя вдруг заговорила с американскими словечками. В Лондоне над ней посмеялись, и она тут же вытравила из своей лексики все американизмы. В Америке любят, когда девочка говорит с английским акцентом. Естественно, это некий шарм, и она, наверное, хочет его сохранить. У Кати в английском нет, как у меня, русского акцента. У нашего папы акцент совершенно дикий, а Катя шпарит на английском, будто родилась в Лондоне. Так, во всяком случае, мне говорят наши английские друзья. Я сама этого не ощущаю. Мой слух на акценты тоже далеко не идеален.
А что касается Вити, то он мучился поначалу страшно. Впрочем, он и до сих пор мучается. Хотя мне кажется, что у него в запасе слов уже больше, чем у меня. Но все равно возникают проблемы. Он обычно все время шутит. Это обычное Витино состояние, это часть его характера. Тяжело же шутить на английском, а ему очень хочется. Иногда его не понимают, английский юмор - он другой. А Витя все продолжает хохмить. Мы ему говорим: "Папочка, надо изучить "of-on". Буквально: "маленькая приставочка, но делает большое дело". Конечно, ученики его понимают, но есть сложности. Когда учишь язык в сорок, они неизбежны. Мы уже никогда не будем чисто говорить по-английски. Катька смеется: "Мама, тебя невозможно поправлять, потому что все равно ты делаешь одни и те же ошибки".
Витя как тренер работал с Катей прекрасно. Но и он признается, что очень сложно быть и отцом, и личным тренером. Катя, напротив, любила с ним заниматься, да и у него тренировки дочки всегда стояли на первом месте. Но где-то в уроках происходил чрезмерный напор, а где-то проявлялась совершенно ненужная ласка. Как мне казалось, акценты расставлялись не в тех местах. В определенных вещах нельзя уступать, а иногда не мешает и приспустить вожжи. Сейчас Витя признает, что я была права, когда требовала агрессивного стиля в ее теннисе. Что это означает? Теннисист может классно играть с задней линии, и с лета может бить великолепно, и быстрее всех бежать к сетке, но везде, в любом элементе он обязан действовать только агрессивно. Я каждому ученику говорю одно и то же: "Ты не должен играть за счет того, что твой соперник проигрывает, ты должен заставить его тебе проиграть". Психология чемпиона настроена на то, что каждый раз очко выигрывает он. Допустил соперник ошибку воспользуйся. Но надо все время идти от себя, от своей агрессии, надо заставлять противника ошибаться.
Как раз вот это Витя ей спускал, а я, наоборот, не разрешала ей уходить в пассивный теннис. Не могу забыть такой случай. Однажды на чемпионате Великобритании она играла в пассивный теннис, и когда матч закончился ее победой, я ей сказала: "Поздравляю, но матч мне не понравился". Катя мне: "Вот ты всегда так. Я выиграла первенство Англии, а тебе это не нравится". Я говорю: "Нет, Катенька, я тебя поздравляю, ты же хотела выиграть. Но мне не нравится, как ты играла". А Витя на ее стороне: "Ты не права, главное результат". И как это часто бывает: он ей позволял то, чего я не разрешала, поэтому я нередко выглядела нехорошей и злой. Но опять же, я могу ошибаться. Теперь уже думаешь: черт его знает, а может быть, все очень просто, у нее добрый характер и играла она от него, она ведь такая мягкая девочка.