Только ты
Шрифт:
Нет, не может быть.
— Ты не должна смеяться на занятиях, — шепнула мне Марен после занятия. — Люди могут подумать, что ты смеешься над ними.
— Я смеялась над собой, — сказала я ей. — Все эти позы были такими трудными. Я не справилась с каждой из них, и даже в «Счастливом малыше» мне пришлось 3 раза пытаться попасть левой ногой в руку. Разве я не имею права смеяться над собой? Я должна была либо смеяться, либо плакать, и я решила, что плакать будет более неловко.
Марен вздохнула.
— Вместо
— На следующее занятие? Мне придется идти еще на одно? — я уже обливалась потом, и с нетерпением ждала душа, пижамы и бокала вина.
— Думаю, это занятие будет очень полезным для тебя.
— Каким образом? Это еще одно занятие по йоге? Потому что я и так себя плохо чувствую, — и ничто не отвлекало меня от мыслей о Нейте.
— Это не занятия йогой, — она занялась чем-то на столе, и у меня сразу же возникли подозрения.
— Так что же это за занятие?
— Это сеанс аффирмаций, сосредоточенный на любви и отношениях, — сказала она, без нужды поправляя стопку бумаг. — И это будет очень полезно для тебя.
— Аффирмации? Это как медитация?
— Вроде того, — ответила она, делая долгий глоток из своей бутылки с водой, — Но аффирмации произносятся вслух.
Я уставилась на нее.
— Я должна говорить там вслух? Ни за что.
— Ты сказала, что хочешь вырваться из своих романтических шаблонов, Эмми. Мы не можем полагаться только на свои мысли, когда нам нужно перестроить себя, как ты пытаешься сделать. Нам нужно перевести мысли в слова, а слова в действия, чтобы проявить наши намерения.
— Это звучит как полная чушь. Я ухожу отсюда, — я огляделась в поисках ближайшего выхода, но она схватила меня за руку.
— Нет! Ты же не хочешь больше быть хомячком?
— Нет, — признала я.
— Тогда оставайся. И поверь мне, — сказала она, ведя меня в одну из небольших комнат рядом с вестибюлем. — Все будет замечательно.
Я сомневалась, но все равно пошла за ней в комнату, решив, что хомяку нечего терять.
Кроме нас с Марен, в комнате было 10 студентов плюс инструктор Хармони. 8 из них были женщины, а 2 — мужчины. Мы все сели в круг, и первое, что Хармони попросила нас сделать, это озвучить одну из негативных мыслей, застрявших в нашем мозгу. Большинство женщин говорили такие вещи, как «Я недостаточно красива, недостаточно худа» или «Я никогда никого не найду». Это было так угнетающе.
Почему так много людей так поступают с собой?
Когда настала очередь Марен, она сказала:
— Я не имею значения для мира. И чувствую себя ничтожной.
Я была настолько ошеломлена ее заявлением, что даже не поняла, что теперь моя очередь. Все ждали моего выступления, и тут она толкнула меня локтем в бок.
— Эмми, — прошептала она. — Давай.
— О! Я влюбляюсь только в мудаков, — это было не то, что я планировала сказать, но Марен заставила меня растеряться. К счастью, все засмеялись, даже Хармони и моя сестра. — Извините, — сказала я, подняв обе руки. — Наверное, я могла бы сформулировать это более элегантно. Сегодня у меня ничего не получается.
— Правда не всегда элегантна, — сказала Хармони, — И мне нравится твоя честность и самоанализ. Смотри на эти вещи, как на триумф.
После того как мы озвучили свои самые неприятные негативные мысли, Хармони объяснила, что нам нужно изменить образ мыслей и чувств по отношению к себе, чтобы изменить частоту, на которой мы вибрируем во Вселенной. Мне удалось не закатить глаза, но с огромным вздохом дать Марен понять, что я чувствую. Она снова толкнула меня локтем.
— Просто соглашайся, хорошо? Ради меня, если не ради себя?
— Хорошо. Для тебя. Но за это ты должна мне настоящий смузи. А не тот, в котором есть капуста.
— Договорились.
Следующие 20 минут я слушала, как Хармони объясняет, как позитивные аффирмации могут помочь нам изменить наши частоты. Затем она дала каждому из нас рекомендации, основанные на наших индивидуальных потребностях. Для Марен она предложила что-то вроде «Я вношу позитивный вклад в этот мир». А мне она сказала, что я заслуживаю поддержки, любви и потрясающих отношений.
Мне вроде как понравилось.
— Ну что? Что ты думаешь? — спросила Марен, когда мы сидели и потягивали коктейли.
— Я подумала, что то, что касается наших вибраций во Вселенной — это полная чушь, но все остальное вроде как имеет смысл. Мне было не по себе, когда все высказывали свои негативные мысли.
Она кивнула.
— Мне тоже.
— Ты действительно так себя чувствуешь? — спросила я ее. — Как будто ты не имеешь значения для всего мира?
— Иногда, — она посмотрела вниз на свой коктейль. — Я часто борюсь с тем, что должна делать со своей жизнью. Когда я танцевала, то чувствовала, что у меня действительно есть цель. Я что-то создавала. Но с тех пор я как бы блуждаю.
— Но у тебя есть работа, которую ты любишь, и у тебя есть мир, баланс и внутренний гомеогениус.
Это заставило ее улыбнуться.
— Гомеостаз.
Я улыбнулась в ответ, затем наклонила голову.
— Меня действительно удивляет, что ты так считаешь.
Ее щеки слегка порозовели.
— У меня действительно есть все эти вещи, и мне кажется, что я единственная, кто жалуется, что у меня нет цели в жизни, когда так много людей в мире страдают. Думаю, что, возможно, так оно и есть — я бы хотела сделать что-то за пределами себя, что-то большее. Я просто не знаю, что.