Только ты
Шрифт:
– О, Абахос? Ты решил исследовать эту удаленную гряду?
– Не я. Иезуиты. Во всяком случае, думаю, мы направляемся туда, – добавил Рено, бросив искоса взгляд на Еву.
– Ты думаешь? – удивленно спросила Виллоу. – Разве ты не знаешь точно?
– Я не очень силен в староиспанском языке и совсем ничего не понимаю в тайном семейном коде Лайэнов… Вот почему со мной мой… гм… партнер.
– Вот как! – Удивление Виллоу все еще не рассеялось.
Что же касается Рено, то он, кажется, решил, что с объяснениями покончено.
Калеб приложил ладони к глазам и посмотрел на ближайшую вершину за лугом. На ее неровном склоне желтело несколько осин.
– У тебя еще есть время до закрытия высокогорья, – произнес Калеб уверенно. – На северном склоне осины только начинают желтеть.
Рено пожал плечами.
– Кто поручится, что не будет ранних снегопадов…
Залегшая у рта Рено резкая складка сказала больше, чем его слова. Он не собирался оставаться на ранчо дольше, чем это диктуется необходимостью.
– Что, золотая лихорадка? – беззлобно спросил Калеб.
Рено молча кивнул.
– Ну ладно, – согласился Калеб, – тогда подумай – хм! – о своем партнере. Она выглядит слишком уставшей, чтобы скакать за золотом. Может, ее стоит оставить здесь, чтобы она отдохнула, пока ты проведешь разведку?
Хотя ничто в голосе или лице Калеба не свидетельствовало о том, что он находит несколько странным путешествие девушки по диким местам с мужчиной, который не был ей ни мужем, ни женихом, лицо Евы вспыхнуло.
– Дело в моей карте, – пояснила она.
– Не только, – возразил Рено.
Калеб вопросительно поднял брови.
– Это долгая история, – пробормотал Рено.
– Долгие истории – самые интересные, – заявил Калеб.
– И, значит, понадобится много времени, чтобы ее рассказать, правда же? – энергично поддержала мужа Виллоу.
– Вилли, – начал Рено.
– Ну что ты заладил – Вилли, Вилли… Не надо, Метью Моран, – перебила его сестра, подбоченившись и с вызовом подняв лицо к великану-брату.
– Погоди мину… – попробовал возразить Рено. Но это было бесполезно.
– Даже если ты поменяешь седла, как цирковой наездник, на ходу, и отправишься самым быстрым галопом, ты до заката покроешь не более нескольких миль… Ты останешься на ночь, вот и все! Я так давно не беседовала с женщиной!
– Душка, ты… – начал было Калеб.
– А ты не вмешивайся, – отрезала Виллоу. – Мэт слишком долго жил один. Он совсем одичал.
Ева смотрела на Виллоу, не зная, смеяться ей или ужасаться при виде того, как решительно та вела себя с двумя громадными мужчинами. Но даже если бы Виллоу отдала себе отчет в том, что муж и брат на голову выше ее, это едва ли заставило бы ее прикусить язык.
К тому же сейчас требовалось защитить человека, тем более тоненькую усталую девушку.
Калеб и Рено обменялись косыми взглядами, пока Виллоу переводила дыхание. Калеб улыбнулся, затем начал тихонько смеяться. Рено понадобилось несколько больше времени, но в конце концов он тоже уступил своей сестренке.
– Ладно, Вилли. Но только на одну ночь. Мы выедем на заре.
Она хотела было спорить, но по глазам Рено поняла, что это бесполезно.
– И только если ты приготовишь свои знаменитые бисквиты, – добавил Рено с улыбкой, слезая с лошади.
Виллоу обняла брата.
Рено в свою очередь обнял ее, но по его лицу пробежала тень, когда он посмотрел на дом и луг, на котором паслись коровы. Он здесь был желанным гостем, но это не его дом. Собственного дома у него нет.
Впервые в жизни эта мысль родила в нем беспокойство.
На кухне восхитительно пахло бисквитами Виллоу, а также жарким и яблочным пирогом, который по собственному почину испекла Ева. Виллоу не долго сопротивлялась предложенной помощи и, обняв Еву и тем самым посвятив ее в подруги, допустила на кухню.
Рено был этим весьма недоволен.
Ева искупалась и переоделась в старое платье, которое Рено видел в ее сумке, когда рылся в поисках драгоценностей. Платье, мятое, поношенное, но чистое, было сшито, по всей видимости, из мешковины. Его столько раз стирали и сушили на солнце, что фамилии изготовителей вылиняли, остались только бесформенные розовые и бледно-голубые пятна. То лк материал с течением времени сел, то ли платье было искусно сшито, но оно очень эффектно подчеркнуло прекрасную фигуру Евы.
При взгляде на нее у мужчины невольно возникало желание коснуться тонкой талии или сдвинуть грубую материю, чтобы обнажилось тело…
Но это было пристойней, чем красное платье из салуна, в котором Рено впервые увидел Еву. Он опасался, как бы она не надела его в доме Виллоу, желая отомстить ему за слова, что он не приведет девку в дом сестры.
Рено не считал их оскорбительными; это была констатация факта. Он слишком уважал и любил свою сестру, чтобы водить падших женщин в ее дом.
– Вот незадача, – сказала Виллоу. – Я забыла пеленки Этана.
– Я принесу их, – предложила Ева.
– Спасибо. Это рядом с вашей комнатой.
Ева поймала неодобрительный взгляд Рено. Она гордо распрямила плечи, подняла голову и молча прошествовала мимо него.
Он следил за чуть покачивающимися бедрами, пока Ева не скрылась из виду. Лишь затем он повернулся к сестре и племяннику, которого Виллоу купала возле теплой кухонной плиты.
Глаза малыша очень напоминали отцовские. Хотя ему не было еще и шести месяцев, Этан Блэк превосходил ростом многих десятимесячных. Он держался за мать и отчаянно плескался, хлопая ладошкой по воде в детской ванночке.