Толкование на символ веры
Шрифт:
Член Символа веры, относящийся к крещению, следует сразу же за членом, говорящим о Церкви, и этот порядок логичен, ибо нет другого способа войти в основанную Христом церковную общину, как только через принятие крещения. Итак, это таинство есть начало всей христианской жизни, в нем человек рождается духовно и, как мы уже упоминали, с самого начала предполагает разрыв со всем, что не принадлежит Царству Божию. Здесь компромисса быть не может: «Никто не может служить двум господам: ибо или одного будет ненавидеть, а другого любить – или одному станет усердствовать, а о другом не радеть» (Мф. 6, 24; Лк. 16, 13). Апостол Павел пишет римлянам: «Неужели не знаете, что все мы, крестившиеся во Христа Иисуса, в смерть Его крестились? Итак мы погреблись с Ним крещением в смерть, дабы, как Христос воскрес из мертвых славою Отца, так и нам ходить в об-новленной жизни... Если же мы умерли со Христом, то веруем, что и жить будем с Ним, зная, что Христос, воскреснув из мертвых, уже не умирает; смерть уже не имеет над Ним власти. Ибо, что Он умер, то умер однажды для греха, а что живет, то живет для Бога. Так и вы почитайте себя мертвыми для греха, живыми же для Бога во
В обряде крещения отчетливо выделяются два момента: момент разрыва – «Отрицаешися ли сатаны и всех дел его, и всего служения его, и всея гордыни его?», и момент связи – «Сочетаваеши ли ся Христу?». В христианской древности каждая часть обряда креще-ния изобиловала символами. Но некоторые аспекты этой символики выходят далеко за рамки простой аллегории. Церковь тщательно их хранит, хотя сейчас они не для всех вполне понятны. Отцы же в своих крестинных поучениях настаивали на совлечении ветхого человека, так же, как и на облачении в белую ризу, говорящую о чистоте, обретенной через принятие таинства.
Известно, что в Православной Церкви, за исключением некоторых случаев, крещение всегда совершается через погружение. В этом раскрывается все значение этого таинства. Мы читаем в «Постановлениях Апостольских» следующую молитву на освящение воды в купели: «Освяти воду сию, дабы крещаемые распинались со Христом, умерли с Ним, погребались с Ним, и воскресли с Ним в усыновление».
Раскрывая значение троекратного погружения – «образа пасхального тридневия» – святой Кирилл Иерусалимский (IV в.) пишет следующие дивные строки: «Как удивительно и странно! Мы действительно не умерли, и действительно не погребены, и действительно после того, как были распяты, не воскресли. Но подражание совершается по образу, спасение же – действительно. Христос был действительно распят, и действительно положен во гроб, и действительно воскрес, И все это было соделано по любви к нам, чтобы, подражанием участвуя в Его страданиях, мы обрели бы действительное спасение». Теперь понятно, что не только по привязанности к прошлому Православная Церковь остается верной древнему способу преподавать таинство крещения. Она делает это в силу священной значительности обряда. Несомненно, отказ от крещения через погружение влечет за собой исчезновение символичности, присущей этому таинству. В Православной Церкви за таинством крещения всегда следует таинство миропомазания – то, что на Западе называется конфирмацией. Действительно, если крещение знаменует рождение к духовной жизни, то миропомазание подтверждает харизматическое включение в христианское собрание благодатью Духа Святого. Обычно христианское посвящение завершается участием в таинстве Причащения. Для неофита (новообращенного) – это полное соединение с Господом и обещание новому христианину, что он станет участником грядущего пира Царствия. Тогда и завершается процесс «привитого» крещением и миропомазанием преображения. Таким образом, христианское посвящение соединяет три таинства – крещение, миропомазание, Евхаристию, и, как мы уже видели, связь эта отнюдь не случайна. Это не практичное соединение трех служб, но полный глубокого мистического смысла процесс.
В Символе веры мы исповедуем «едино крещение» (unum baptisma). Это торжественное утверждение единократности крещения. Апостол Павел ясно говорит об этом Ефесянам: «Один Господь, одна вера, одно крещение, один Бог и Отец всех. Который над всеми, и чрез всех, и во всех нас» (Еф. 4, 5-6). Так же, как мы испо-ведуем, что Господь наш основал только одну Церковь, исповедуем мы и то, что есть только одно крещение, ибо Едина и нераздельна Пресвятая Троица, во имя Которой нас крестят, как повелел Спаситель (Мф. 28, 19). Поэто-му Церковь не возобновляет крещения и принимает в свое лоно, не перекрещивая, еретиков, которые были крещены во имя Отца, и Сына, и Святого Духа, в соответствии с VII каноном II Вселенского Собора (381 г.). «Действительность» крещения в данном случае обусловливается правильным совершением таинства с точки зрения содержания и формы, с одной стороны, и принадлежностью того, кто совершал обряд крещения, к какой-либо христианской общине, исповедающей первичный догмат о Пресвятой Троице, с другой стороны. Крещение не повторяется, если иной христианин отрекается от веры, а впоследствии просит Церковь снова принять его в свое лоно. Ибо печать Бога на каждом крещенном неизгладима: проступок сына не разрывает его свя-зи с отцом, так же, как великое множество грехов и вся тяжесть их не упраздняют возможностей, дарованных крещением. Всегда открыт путь покаяния, о чем и напоминает нам Господь в притче о блудном сыне.
Крещение – неповторимый момент в жизни человека, поскольку таинством крещаемый оправдывается перед Богом, и не по собственным своим заслугам, а благодаря примирению и спасению, принесенным Спасителем. Проклятие, тяготевшее над человечеством после первородного греха, было снято жертвой Воплотившегося Слова. Быть крещенным – значит стать частью обновленного человечества. Глава которого Новый Адам – Христос. Но то, что обретаем мы во Христе,– это свобода в полном смысле этого слова, то есть возможность выбора. В момент христианского посвящения Божественная благодать сходит на нас, но наше дело – умножить врученные нам таланты. Если мы этого делать не будем, то на нас обрушится гнев Божий, как поучает евангельская притча. Но тому, кто исполняет Божественные заповеди, обещаны неизреченные тайны Божественного сопричастия (2 Пет. 1, 4) – это конечная цель всех «во Христа крестившихся».
Ожидаю воскресения мертвых и жизни будущего века. Аминь.
Мы уже говорили о том, сколь важное место занимает в христианском учении эсхатология, обращенность к «концу» мира. Забыть об этом – значит пойти на заведомое искажение евангельского благовестия, значит свести Откровение к какой-то конформистской этике. Тогда как для
Символ веры пользуется чрезвычайно характерным выражением: «ожидаю воскресения мертвых». По-гречески это передается глаголом, имеющим двойной смысл. С одной стороны, он выражает субъективное ожидание верующих, отголосок которого мы находим в конце Апокалипсиса («Ей, гряди. Господи Иисусе!» – 22. 20); с другой стороны,– объективный для мира факт: воскресение мертвых неизбежно свершится. Воскресение из мертвых – не просто благочестивое упование, это абсолютная достоверность, обусловливающая веру христиан. Однако если вера эта казалась странной язычникам, (Деян. 17, 32), то она была естественной для большинства евреев (Ин. 11, 24). Обоснована она Ветхим Заветом (см., например, у Иезекииля 37. 1-14) . Новым в христианской вере было то, что благостное воскресение из мертвых связано с искупительным делом Иисуса Христа. «Я есмь воскресение и жизнь, – говорит Господь Марфе, – верующий в Меня, если и умрет, оживет; и всякий живущий и верующий в Меня не умрет вовек» (Ин. II, 25-26). Поэтому апостол Павел и пишет фессалоникийцам: «Не хочу же оставить вас, братия, в неведении об умерших, дабы вы не скорбели, как прочие, не имеющие надежды» (1 Феc. 4, 13). Поистине, христианское учение – религия надежды, поэтому в твердости мучеников нет ничего общего со спокойствием античных мудрецов перед неизбежным концом. И как трогательна в своей умиротворенной уверенности молитва на костре святого мученика Поликарпа: «Господи Боже, Всемогущий, Отец Иисуса Христа, Твоего возлюбленного и благословенного Чада, Которым мы Тебя познали; Бог ангелов и сил. Боже всей твари и всей семьи праведников, живущих в Твоем присутствии: благословляю Тебя, что Ты удостоил меня сего дня и часа сего быть причисленным к Твоим мученикам, и пить из чаши Христа Твоего, дабы воскреснуть в вечную жизнь души и тела, в нетленности Духа Святого».
Никео-Цареградский Символ веры говорит о «воскресении мертвых», древнее римское Credo, для того, чтобы подчеркнуть буквальный смысл этого события, говорит о «воскресении плоти». Тем не менее, термин «плоть» должно здесь понимать в значении «личность», потому что мы знаем, что «плоть и кровь не могут наследовать Царствия Божия» (I Кор. 15, 50). Воскресение к вечной жизни предполагает изменение, переход от тленного к нетленному (там же, стихи 51-54). Апостол Павел после ряда рассуждений о том, как совершится воскресение, ясно утверждает: «сеется тело душевное, восстает тело духовное» (там же, стих 44). Несомненно, тело воскресшее и тело погребенное – один и тот же субъект, но модус их существования различен. Чтобы это понять, не следует упускать из виду того, что значит для апостола Павла категория духовного, которая связана с категорией Божественного. Тело духовное – это тело, преображенное благодатью: «Как в Адаме все умира-ют, так во Христе все оживут» (1 Кор. 15, 22), Христос воскресший – «первенец из умерших» (там же. 20). Вся жизнь христианина должна быть преисполнена этой уверенности, поэтому верующие должны вести себя в мире сем как «чада света» (Еф. 5, 8). Участие в Святой Евхаристии – залог вечной жизни, о чем часто напоми-нает нам литургия. Действительно, именно в таинстве Евхаристии эсхатологический момент, может быть, больше всего и подчеркнут. Тайная Вечеря – это пред-восхищение пира в чертоге Царствия, на который все мы званы. Сошествие Святого Духа на Святые Дары в момент эпиклезы переносит Пятидесятницу в настоящее ; и прообразует победу Второго Пришествия. Связь с Пятидесятницей, с одной стороны, со Вторым Пришествием и Всеобщим Воскресением, с другой, особенно подчеркнута восточной литургикой. Суббота перед Пятидесятницей, прежде всего, по-священа усопшим, и колено-преклоненная молитва на вечерне воскресного дня праздника Пятидесятницы содержит предчувствие Общего Воскресения: «Твою благодать во всех исповедуем во входех наших, в мир сей, и исходех, надежды нам воскресения и жизни нетленныя. Твоим неложным обещанием предобручают, яже приимем в будущем Втором Пришествии Твоем».
Во Всеобщем Воскресении, завершающим историю мира сего, христиане видят прежде всего явленную победу Христа, истинным предвестником которой было Воскресение Господне на заре третьего дня. Но «День Господень» будет также и днем судным. Мы знаем, что «и изыдут творившие добро в воскресение жизни, а делавшие зло – в воскресение осуждения» (Ин. 5, 29). Это будет окончательным отделением добрых семян от плевел. Никому другому, как только Самому Господу, надлежит совершить это отделение, и свершится оно только на последнем суде. Тогда не будет больше смешения добра и зла, ибо ничто нечистое не войдет в Царство, и не будет больше возможно какое-либо изменение в человеческих судьбах. По ту сторону времени пребудет только то, что не подлежит изменению. Осуждение – это удаление от Бога навечно. По Промыслу Божию, призвание человека – это преображение, обожение, соединение с Богом. В «будущем веке» все, что будет удалено от Бога будет считаться преданным смерти. Это и будет второй смертью, – той, о которой в книге Откровения говорит святой Иоанн Богослов (20, 14). Смерть эта означает забвение Божие. Те, которые не захотели узнать Бога, те не будут больше узнаны Им. Те же, кто Его знал и Ему служил, просияют неизреченной и немеркнущей славой.
Символ веры начинается с торжественного утверждения веры в Бога. Это утверждение – не только акт интеллектуальный, оно предполагает всецелое вовлечение души и ответную отдачу. Во Христе, посредством Духа Святого жизнь верующего преображается, потому что христианин, хотя и живет в «мире сем», – не «от мира сего». Его взгляд обращен к Царству света, поэтому Символ веры и заканчивается радостным исповеданием чаяния воскресения и жизни будущего века, в котором уже не будет «ни болезни, ни печали, ни воздыхания».