Толковая Библия в 12 томах(ред. А. Лопухин) Том 8
Шрифт:
Дервия представляла собой последний пункт их миссионерского путешествия, и отсюда апостолы решили возвратиться в Антиохию. Но они не пошли ближайшим путем – через Тарс, а несмотря на все перенесенные опасности, решили возвратиться тем же путем, которым прибыли, чтобы по пути вновь побывать в только что посещенных городах и укрепить в них верующих. И вот, проходя опять через Листру, Иконию и Антиохию Писидийскую, они «утверждали души учеников, увещевая пребывать в вере и научая, что многими скорбями надлежит нам войти в Царствие Божие». При этом в каждой церкви рукополагали пресвитеров, вверяя им на попечение новообращенную паству. Из приморского города Атталии они наконец отплыли в Антиохию, и там на собрании всей церкви «рассказали все, что совершил Бог с ними, и как Он отверз дверь веры язычникам».
Некоторое время миссионеры-апостолы мирно отдыхали от своих трудов среди общины христиан Антиохии, которые, хотя и состояли из различных народов, как иудеев, так и язычников, жили между собой в братской любви и полном согласии. Но этот мир скоро нарушен был вторжением опасных лжебратий, которые, прибыв из Иудеи и будучи крайними ревнителями Моисеева закона, стали учить, что в царстве Христовом не может быть полного равенства между иудеями и язычниками, и что последние, чтобы спастись, обязательно должны пройти
Вместе с тем нарушалось равенство между христианами, за иудеями признавалось преимущество, которого не имели христиане из язычников и для получения которого им приходилось принимать на себя тяжелое бремя обрезания и других постановлений чуждого им закона. Против такого заблуждения восстали ап. Павел и Варнава, как главные благовестники язычникам. Естественно, возник спор, и так как он грозил нарушить мир церкви, то христиане Антиохии порешили отправить Павла и Варнаву в Иерусалим, чтобы они там вместе с апостолами и представителями церкви обсудили этот важный вопрос. По дороге, лежавшей через Финикию и Самарию, они повсюду рассказывали об обращении язычников «и производили радость великую во всех братиях». По прибытии в Иерусалим они были радостно приняты «церковью, апостолами и пресвитерами и возвестили все, что Бог сотворил с ними и как отверз дверь веры язычникам».
Но фарисействующие христиане нашлись и здесь и стали настаивать, что язычников нельзя принимать в церковь без принятия ими иудейства, что «должно обрезывать их и заповедовать соблюдать закон Моисеев». Тогда для решения важного предмета апостолы обратились к тому способу, который и впоследствии сделался обычным способом решения возникавших в церкви вопросов, именно созвали собор, составившийся из присутствовавших в Иерусалиме апостолов, предстоятелей церкви и народа. Из долгого предварительного рассуждения выяснилось, что большинство стоит за равенство язычников и только незначительная партия из фарисействующих иудеев отстаивала необходимость обрезания и вообще Моисеева закона для всех вступающих в церковь. Тогда встал ап. Петр, чтобы своим властным словом порешить дело. Он напомнил собранию, как сам Бог при обращении сотника Корнилия и его домашних ясно решил этот вопрос: Он, Сердцеведец, даровал им Духа Святого в той же полноте, как и уверовавшим иудеям, и, не положив никакого различия между ними, верой очистил сердца их. «Что же вы ныне, – обратился апостол к фарисействующим, – не слушаете Бога, желая возложить на выи иго, которого не могли понести ни отцы наши, ни мы? Но мы веруем, что благодатию Господа Иисуса Христа спасемся, как и они». Довод этот был слишком силен и исходил из уст слишком авторитетного лица, чтобы можно было противиться ему, и все собрание смолкло и «слушало Варнаву и Павла, рассказывавших, какие знамения и чудеса сотворил Бог чрез них среди язычников». Затем встал ап. Иаков, брат Господень, который по строгости своей жизни пользовался высоким почтением даже среди иудеев. Он указал на то, что начавшееся обращение язычников находится в полном согласии с пророчествами и есть одно из дел домостроительства Божия. Поэтому и не должно налагать на язычников иго закона. Для них достаточно, если они будут соблюдать общие требования нравственного закона, как он выражен в «Ноевых заповедях», именно будут воздерживаться «от оскверненного идолами, от блуда, удавленины и крови, и чтобы не делали другим того, чего не хотят себе». Голос апостолов восторжествовал. Собор решил дело в этом именно смысле и отправил в Антиохию и по другим городам окружное послание с подробным изложением соборного постановления. И христиане, прочитав послание, радовались, что в таком духе братства и человеколюбия разрешен был важный вопрос о допущении язычников в Церковь Христову.
XXXVII
Второе миссионерское путешествие ап. Павла. Начало проповеди Евангелия в Европе
По возвращении в Антиохию у ап. Павла, как главного апостола языческого мира, возникло естественное желание вновь посетить основанные им церкви и удостовериться в плодах своей проповеди. И он отправился в свое второе миссионерское путешествие, которое сопровождалось самыми великими последствиями для христианской церкви. Спутником его на этот раз был Сила, или Силуан, который, как видно из самого его римского имени, по-видимому, был, подобно самому апостолу, римским гражданином, имел связи с языческим миром и мог быть поэтому наиболее пригодным помощником и сотрудником апостола язычников. Напутствуемые благожеланием собратий, апостолы отправились из Антиохии прежде всего в Сирию и Киликию, где и утверждали церкви. Затем они посетили города Дервию и Листру, и в последнем ап. Павел приобрел себе нового сотрудника, юношу Тимофея, который сделался возлюбленнейшим и преданнейшим учеником великого апостола. Это был сын вдовы Евники, которая как благочестивая иудеянка, но бывшая замужем за греком, дала своему сыну хорошее воспитание – жить в страхе Божием и в почтении к старшим. С детства он изучал Св. Писание и как по воспитанию, так и по своему характеру был человеком, который способен был на всякое самопожертвование ради веры и потому высоко ценился апостолом. Несмотря на свою молодость, он решился сопровождать ап. Павла в его великом миссионерском путешествии и оказал важные услуги и лично апостолу, и всей христианской церкви.
Из Листры ап. Павел с своими двумя сотрудниками направился дальше, и «проходя по городам, они преподавали верным соблюдать определения, постановленные апостолами и пресвитерами в Иерусалиме. И церкви утверждались верой и ежедневно увеличивались числом». Затем они прошли через Фригию и Галатию, и в этой последней стране основана была церковь, к которой ап. Павел обращался впоследствии с особым посланием (послание к Галатам). Население этой страны состояло из потомков той великой кельтской орды, которая, выйдя из обширных степей Средней Азии, двинулась через Малую Азию в Европу. Там они под именем галлов за четыре века до Р. X. сожгли и разграбили Рим, а в третьем столетии наполнили Северную Грецию ужасами кровопролития и разрушительного варварства. Часть их осела и в центральной возвышенности Малой Азии. Там они усвоили греческий язык, вследствие чего стали называться галло-греками, и сделались фанатичными поклонниками Кибелы, матери богов, идолопоклонство которой сопровождалось самыми гнусными оргиями, имевшими непреодолимую притягательную силу для этого легкомысленного и увлекающегося народа. В Галатии апостол был задержан довольно продолжительное время, именно приступом особой болезни, от которой он часто страдал и видел в ней нарочито данное ему «жало в плоть», чтобы он чувствовал свое ничтожество и не превозносился. По наиболее вероятному предположению, это была сильная глазная боль, которая по временам подвергала апостола страшным страданиям, делала его совершенно беспомощным и лишала возможности всякой деятельности. Проповедь в Галатии была успешна. Отзывчивые ко всему новому и доброму галаты быстро приняли Евангелие и крестились; но их непостоянство причиняло апостолу немало всяких огорчений, на которые он и жалуется в своем послании к ним.
Из Галатии прямой путь вел в соседнюю область Вифинию, и апостолы хотели направиться туда; «но Дух не допустил их». Им предстояло более обширное и славное поприще, и это открыто было ап. Павлу в Троаде. С этим городом связывались великие исторические воспоминания. За четыре века перед тем великий македонский завоеватель, перейдя Геллеспонт для освобождения народов Азии от тяготевшего над ними ига восточного деспотизма, в этом именно городе, стоявшем на месте Древней Трои, предавался мечтанию о такой славе, которая бы затмила славу его великого предка Ахилла. А теперь в этом же городе было видение, призывавшее апостола Павла на такое завоевание, которое должно было затмить славу великого македонского завоевателя. Ему «предстал некий муж македонянин, прося его и говоря: прийди в Македонию и помоги нам». Это был вопль западного мира, просившего апостола о том, чтобы он пришел освободить его от тяготевшего над ним ига безверия и греха. Народ, который некогда водил Европу на завоевание Азии оружием, теперь первый призывал к себе завоевателей тем духовным оружием, которое исходило из Азии. И апостол немедленно откликнулся на призыв. Видя в этом призыв со стороны Господа благовествовать там, он решил отправиться в Македонию. В это время, между прочим, к нему присоединился Лука, возлюбленный врач, который, помогая апостолу своим медицинским искусством в его телесных немощах, решил следовать за ним и в его великом путешествии по Европе.
Сев в Троаде на корабль, проповедники через два дня прибыли в греческий город Неаполь и оттуда направились в главный город восточной Македонии Филиппы. С городом этим связывалось воспоминание о поражении Брута и Кассия, последних защитников республики в Риме. В память этого события император Август основал римскую колонию близ местоположения древнего города, основанного великим македонцем, и колония эта выросла в большой город, имевший, впрочем, более военный, чем торговый характер. Население его состояло из римских переселенцев и греков, и среди них было также несколько иудеев, но так мало, что у них не имелось даже синагоги, а был лишь молитвенный дом за городом при реке. В субботний день туда и направились апостолы, и там проповедь их увенчалась обращением одной богатой женщины из города Фиатиры, Лидии, которая торговала по различным городам багряницей, т. е. пурпурными материями.
Убежденная проповедью ап. Павла, она крестилась со всеми своими домашними и оказывала апостолу и спутникам самое радушное гостеприимство. Но это доброе начало проповеди в Македонии скоро было омрачено весьма неприятным событием. Греческое язычество в это время уже потеряло свою действительную силу, и вера в богов Олимпа уступила место какой-то жалкой смеси сомнения и суеверия, причем последнее делалось тем более жалким, что появилось немало охотников легкой наживы за счет легковерия толпы. С таким обстоятельством и пришлось встретиться апостолам. На пути в молитвенный дом им встретилась одна служанка, которая, по народному убеждению, была одержима духом прорицательным, наподобие того, каким отличались знаменитые дельфийские пифии. В действительности несчастная была одержима бесом, но она прославилась своими мнимыми прорицаниями и доставляла этим большой доход своим господам. Почувствовав присутствие людей, которым дана была власть изгонять бесов, она стала неотступно следовать за ними, постоянно повторяя: «Сии человеки рабы Бога Всевышнего, которые возвещают нам путь спасения». Так продолжалось несколько дней, и так как она препятствовала проповеди, то ап. Павел именем Иисуса Христа изгнал из нее духа, она исцелилась и перестала прорицать. Но это исцеление служанки возбудило крайнее негодование в ее господах, так как они лишились хорошего дохода. И вот они с яростью обрушились на апостолов, повлекли их на площадь к начальникам и обвиняли их в том, что они, будучи иудеями, возмущают город и проповедуют обычаи, которых римлянам не следует ни принимать, ни исполнять. Городская чернь стала на их сторону, а за ней, не расследовав дела, пошли и городские воеводы, которые, «сорвав с них одежды, велели бить их палками. И дав им много ударов, ввергли в темницу, приказав темничному стражу крепко стеречь их». Заключив из такого приказания, что узники виновны в каком-нибудь особенно тяжелом преступлении, тюремщик ввергнул их в наиболее крепкое внутреннее помещение темницы и велел, кроме того, забить им ноги в колоду, т. е. в брус, имевший пять отверстий, в которые забивались руки, ноги и шея преступников.
Тюремщик на этот раз забил апостолам в колоду только ноги, но и такое положение после перенесенных на площади побоев было мучительно тяжелым. Но великие благовестники не пали духом и в течение ночи оглашали мрачные стены темницы сладостными песнопениями, к которым невольно прислушивались все узники. И вот в самую полночь вдруг сделалось великое землетрясение, так что поколебалось основание темницы. От страшного сотрясения двери темницы открылись; цепи узников сорвались с колец в стене (Деян 16:26). Пробужденный от сна и увидев двери темницы открытыми, начальник тюрьмы тотчас же извлек свой меч и хотел убить себя, думая, что его узники бежали, а в таком случае он сам должен был отвечать за них своей жизнью. Самоубийство в то время было обычным убежищем от бедствия, и в Филиппах, быть может, сочтено было бы не только естественным, но и героическим поступком. Ап. Павел, однако же, тотчас заметил его намерение, и всегда в совершенстве владея собой даже среди опасности, закричал ему громким голосом: «Не делай себе никакого зла, ибо все мы здесь». Все эти обстоятельства – землетрясение, приступ внезапного ужаса, порыв радости, отвратившей его от самоубийства, скромная терпеливость и спокойное прощение со стороны узников – сразу расплавили сердце этого человека. Попросив света, он бросился во внутренность темницы и в трепете волнения повергся к ногам Павла и Силы. Затем, освободив их ноги от колод и выведя их из внутреннего заключения, он воскликнул: «Государи мои, что мне делать, чтобы спастись?» Сам тон речи показывал в нем глубокое благоговение. И апостолы отвечали ему: «Веруй в Господа Иисуса Христа, и спасешься ты и весь дом твой».