Толковая Библия. Ветхий Завет и Новый Завет

Лопухин Александр Павлович

Апостол, чувствуя всю силу этого кроткого укора, возвратился назад и был заключен в темницу в Туллиануме. Там он обратил к вере своего тюремщика, чудесно источая для его крещения источник из каменного пола темницы. Видя, как его жену вели на казнь, он радовался этому ее путешествию в «отечество» и, называя ее по имени, громким голосом призывал ее к радостному мужеству: «О, помни Господа!»

Сам он был казнен в один день с ап. Павлом.

Они расстались на Остийской дороге, и ап. Петр был затем отведен на вершину Яникула, где он и был распят, но не в обычном положении, а по его собственной просьбе – вниз головой, потому что он считал себя недостойным умирать одинаковым способом с своим Господом. Незадолго до смерти он написал Второе соборное послание, как последнее завещание тем, которым он раньше проповедовал. В этом послании, между прочим, апостол предостерегает христиан от разных лжеучителей, «которые введут пагубные ереси и, отвергаясь искупившего их Господа, навлекут сами на себя скорую погибель». В послании делается, между прочим, ссылка на послания ап. Павла с завещанием, что в них «есть нечто неудобовразумительное, что невежды и неутвержденные, к собственной своей погибели извращают, как и прочие писания» (2 Петр 3:16). Эта ссылка показывает опять, что апостолы вели проповедническую деятельность общими силами, взаимно делясь и своими посланиями, в которых вырабатывалось богословие Вселенской церкви.

Если скудны известия о верховном ап. Пет ре, то еще скуднее они о других апостолах. Пробыв в Иерусалиме до Иерусалимского

собора, они затем, как орлы крылатые, разлетелись по всем направлениям с проповедью Евангелия, и о деятельности их не сохранилось никаких письменных памятников, так как она запечатлевалась только на сердцах тех, которые принимали ее. Вследствие этого о них сохранились лишь неясные отголоски в предании.

По свидетельству предания, ап. Андрей избрал поприщем своей апостольской деятельности берега Черного моря, так называемую Скифию. Берега этого моря были усеяны богатыми греческими колониями, находившимися в постоянных сношениях с северными народами, от которых сырые материалы, привозившиеся из глубины страны, сплавлялись по морю в Малую Азию и Грецию. Причиной, почему он избрал поприщем своей апостольской деятельности эту именно страну, могло быть то, что он сам находился в ближних сношениях с греками, как показывает и само его греческое имя, и потому мог более рассчитывать на успех. По позднейшему преданию, он не ограничивался и берегами Черного моря, а отправился и вглубь самой страны, и там на Киевских горах, водрузив крест, он произнес свое великое пророчество о том, что благодать Божия воссияет на этих горах и возникнет великий город. Апостол Андрей потерпел мученическую кончину в г. Патрах, в Ахаии, будучи распят на особого рода кресте, который известен под названием Андреевского.

Св. Иаков, брат Господень, по смерти Иакова Зеведеева, был епископом Иерусалимской церкви и отличался такой строгостью жизни, что пользовался великим уважением даже иудеев, так что ему дозволен был вход во святилище, хотя это право предоставлялось только священникам. Он потерпел мученическую кончину в самом Иерусалиме, и главным виновником его смерти был первосвященник Анна (Ганан) Младший, последний из сыновей первосвященника Анны, упоминаемого в Евангелии. Ненависть ко Христу и христианам уже привела дом Анны к обагрению своих преступных рук кровью Христа и первомученика св. Стефана, к одобрению убиения Иакова, сына Зеведеева, и к стараниям добиться смерти и святого ап. Павла.

Та же неусыпная враждебность теперь вовлекла младшего Ганана, человека буйного и повелительного темперамента, в новое преступление. Он воспользовался неожиданно благоприятным случаем для того, чтобы предать смерти брата Господня и таким образом нанести еще один удар христианской церкви. Фест, справедливость которого спасла жизнь ап. Павлу и который был одним из самых почтенных римских прокураторов Иудеи, умер после краткого двухгодичного управления. Преемником ему был назначен Альбин, но до его прибытия прошел небольшой промежуток, во время которого Иудея находилась только под отдаленным надзором легата Сирии. Агриппы II не было в Иерусалиме. В такое время дерзкий и жестокий саддукей, каким был этот первосвященник, легко мог побудить синедрион превысить свой авторитет и вновь присвоить себе право совершения смертной казни, которая, строго говоря, уже не принадлежала ему. Он надеялся, что этого правонарушения римляне или не заметят, или взглянут на него сквозь пальцы, так как они были очень терпимы во всему, что делалось в интересах всякой законом дозволенной религии, и, естественно, не имели охоты вмешиваться в дело, которому не придавали политического значения. Одушевляя синедрион своей собственной смелостью, Ганан уговорил его арестовать Иакова и других главенствующих христиан и побить их камнями. Обвинением против них, несомненно, служило богохульство, так как во всяком случае Иакова нельзя было обвинять в «преступлении закона». Если бы Иаков был столь же ненавидим, как святой ап. Павел, то, быть может, ничего бы не оставалось и говорить больше. Но Иаков в Иерусалиме, подобно Анании в Дамаске, был глубоко уважаем иудеями, не менее чем и христианами. Он также был «муж благочестивый по закону, одобрямый всеми иудеями, живущими там» (Деян 22:12). Не только простые обращенцы в христианство, но и некоторые из самых почитаемых в городе и известных законников также опечалились от этого безумного убиения благочестивого назорея. Они решились защищать таких граждан от дерзости кровожадного дома и принесли жалобу Агриппе II. Этот царь слышал защиту ап. Павла перед Шестом и был способен лучше взглянуть на христианство, чем сколько считалось политичным со стороны его коварного и беспринципного отца. Они также жаловались новому прокуратору Альбину, который теперь находился на пути из Александрии в Иерусалим. Следствием этого было то, что Альбин написал Ганану строгий выговор за его беззаконное насилие, и Агриппа почувствовал, что он мог, не подвергая опасности свою популярность, лишить его первосвященства, хотя он занимал его только в течение трех месяцев. От ап. Иакова осталось одно соборное послание. Побуждением к его написанию послужили внешние бедствия верующих, особенно из иудеев, а также злоупотребление учением об оправдании верой. Поэтому в нем с особенной настойчивостью излагается важность добрых дел в оправдании. Кроме того, в нем даются различные наставления и между прочим излагается учение о таинстве елеосвящения и исповеди.

Св. Иуда (брат) Иаковлев проповедовал в разных странах Азии и потерпел мученичество в Финикии. Ему принадлежит краткое соборное послание, в котором апостол предостерегает верующих от различных нечестивцев, которые «вкрались» в церковь и идут в ней путем Каиновым, причиняя соблазны на вечерях любви и всячески богохульствуя.

Св. ап. Филипп проповедовал во Фригии и Скифии и потерпел мученичество в Иераполе.

Св. ап. Варфоломей (Нафанаил), по преданию, путешествовал в Индию и принес туда Евангелие св. Матфея. После проповеди в Ликаонии и Армении он, по преданию, или был казнен содранием с него кожи, или распят головой вниз в Албанополе, в Армении. Ему приписывается замечательное изречение, что «богословие в одно и то же время и велико и очень мало, и Евангелие широко и велико, а также сжато».

Св. ап. Матфей, по преданию, проповедовал в Парфии и Эфиопии и в последней потерпел мученичество через сожжение. По одному древнему свидетельству, он питался только травой и вел образ жизни, по своей простоте и самоотречению приближавшийся к аскетическому.

Св. ап. Фома называется апостолом Индии и, по преданию, основал христианские общины в Индии, и доселе называющие себя его именем. По другому преданию, он проповедовал в Парфии. В четвертом столетии его гробница показывалась в Едессе.

Св. ап. Симон Зилот проповедовал Евангелие по одному преданию – в Вавилоне, по другому – на Британских островах, где и был распят.

Св. ап. Матфий, который избран был в число двенадцати по жребию, был из числа семидесяти. Проповедывал в Эфиопии и потерпел мученическую кончину в Иерусалиме.

Этими скудными известиями и ограничиваются наши сведения о духовных родоначальниках новозаветного человечества. Эти светильники мира исчезли от наших чувственных взоров, но мы знаем, что они озарили и просветили мир. Они не искали себе земной славы, но искали славы Божией и спасения человечества, и эта их деятельность увенчалась чудесным успехом. Рыбаки галилейские, обойдя весь мир, сделали такой чудесный «улов человеков», подобного которому еще не представляет история духовно-религиозной жизни человечества.

XLVII

Восстание иудеев и разрушение Иерусалима. Значение этого события в истории Церкви

Все двенадцать апостолов, за исключением одного ап. Иоанна, закончили свою апостольскую деятельность раньше события, которое имело громадное значение для

утверждения церкви в мире, именно в смысле окончательного разрушения ложных мечтаний иудеев о земном мессианском царстве. Этим событием было разрушение Иерусалима и храма. Иудеи никогда не могли примириться с наложенным на них игом языческих победителей и постоянно с ненавистью относились к римлянам, выжидая лишь случая, чтобы освободиться от них. В этом отношении они были самыми непокорными и мятежными подданными Рима. Все другие народы сравнительно легко мирились с наложенным на них игом, и даже некоторые из них считали для себя это иго благом, потому что сильная рука завоевателей водворяла внутренний и внешний мир на место нескончаемых междоусобных войн, истощавших их нравственные и физические силы. В религиозном отношении языческие народы также легко мирились с завоеванием и скоро привыкали видеть в римском пантеоне общее для себя святилище, а в римском императоре общее для себя воплощение божества. Совершенно иное дело иудеи. Вся их история отделяла их от языческого мира непроходимой пропастью. Как народ избранный, которому вверена была на хранение великая религиозная истина, они справедливо считали себя светом, лучи от которого должны были со временем распространиться и на все другие народы. Это нравственно-религиозное превосходство в умах иудейского народа с течением времени приняло более вещественный характер, и ожидаемый ими Мессия представлялся ими уже не только как избавитель человечества, но и как политический завоеватель, перед которым должны были преклониться все другие народы. Эту мечту иудеи лелеяли в течение целых веков, и вот, к ужасу их, ко времени пришествия Мессии, как указывали все признаки, они сделались рабами жестоких язычников и вошли в качестве незначительного народа в состав громадной империи, где, по-видимому, должна была погибнуть политическая свобода всех народов. Таким образом, все их мечты как бы разлетались в прах перед безнадежной и мрачной действительностью. Но они не могли примириться с этим и подчиненность римлянам считали лишь временной, ожидая, что придет же наконец ожидаемый Мессия и свергнет ненавистное иго. Когда истинный Мессия пришел, но не был признан ими как несоответствующий их ожиданиям, то это поставило иудеев в еще более печальное и безотрадное положение. Они видели, как целые массы народа признавали Мессией того именно назаретского Пророка, которого они не только отвергли, но и предали лютейшим мукам и позорнейшей казни, и это невольно подрывало в них и ту мессианскую надежду, которая доныне поддерживала их дух, так как невольно должна была заползать в их сознание роковая мысль, не действительно ли Мессию распяли они. Если так, то погибала всякая надежда на будущее. И вот, колеблясь между этими мрачными сомнениями и полуразрушенной надеждой, иудеи становились из года в год все более недовольными, раздраженными и мятежными. Этому немало содействовали и сами римляне. К иудеям они относились с полным презрением и пренебрежением и, считая их самым грязным и злым народом, не старались даже о привитии им своих гражданских порядков, как они делали это с другими народами, а просто держали иудеев в своих суровых руках и смотрели на них как на доходную статью. Вся Иудея была отдана на откуп компаниям сборщиков податей, которые через своих подчиненных мытарей вытягивали из народа последние соки, повергая народную массу в неоплатные долги и нищету. При назначении самых правителей римляне не задумывались над выбором и обыкновенно посылали в Палестину лиц, которые уже едва ли годились для других провинций. Большинство прокураторов были люди без всяких нравственных правил, они смотрели на вверенную их управлению страну исключительно как на доходную статью и прибегали ко всевозможным вымогательствам и неправдам. Номинальные иудейские царьки, будучи в полной зависимости от римлян, заботились единственно о поддержании добрых отношений с последними и с этой целью подавляли всякие народные движения. Высшие классы народа, особенно саддукеи, державшие в своих руках первосвященническое достоинство, были также чужды народу и, исключительно заботясь о своих собственных интересах, находили за лучшее бесславно пресмыкаться перед римскими властями, чем стремиться к политической независимости народа. Патриотизм сохранялся еще только среди фарисеев, которые мечтали о низвержении римского ига, но этот класс был слишком лицемерен, чтобы открыто принимать какие-нибудь меры к облегчению участи народа, и если стремился к политической независимости, то отнюдь не из участия к народу, а только из болезненного честолюбия, которое не находило достаточного удовлетворения при наличном состоянии вещей.

И вот таким образом иудеи более полстолетия с недовольством сносили ненавистное иго. С каждым годом иго становилось тяжелее, недовольство росло, и в то же время меркла надежда на чудесное избавление со стороны Мессии. Прокураторы часто сменялись, но с каждым разом являлись все более хищные прокураторы, которые доводили иудейский народ до неистового ожесточения. Уже Феликс и Фест, которым приходилось рассматривать дело ап. Павла, ознаменовали свое правление многими жестокостями и неправдами, но следующий прокуратор Альбин был еще хуже и сделал из своей должности безобразный источник хищничества, так как за деньги продавал все, даже безнаказанность самым опасным преступникам. «Не было такого зла, – говорит Иосиф Флавий, – которого бы он не сделал во время своего правления». Но ему наследовал Гессий Флор, который даже превзошел его в этом отношении. По отзыву того же иудейского историка, это был как бы палач, присланный для казни преступников. Хищничество его было так велико, что опустели от его грабительства целые города и округи. Не довольствуясь этим, он хотел воспользоваться и сокровищами храма. От имени императора он потребовал, чтобы ему выдано было из храмовой сокровищницы семнадцать талантов. Когда иудеи отказали, то он хотел с вооруженной силой проникнуть в сокровищницу. Но этого уже не могли вынести иудеи и воспротивились ему силой. Произошло уличное побоище, которое заставило Флора отказаться от своей попытки. Раздражение между тем достигло небывалой степени. В городе образовалась партия, решившаяся отложиться от римлян. В храме состоялось собрание под председательством Елеазара, сына Анании, и на нем решено было отвергнуть ежегодное приношение императора храму, делавшееся со времени Юлия Цезаря. Это был прямой знак отвержения зависимости от Рима, восстание против кесаря. Отсюда сделалась неизбежной война, и действительно началась та знаменитая иудейская война, которая беспримерна в истории мира по сопровождавшим ее ужасам ожесточения и кровопролития.

Когда на окончательную просьбу удалить ненавистного Флора иудеи получили отказ, то в Иерусалиме произошел мятеж и восставшие захватили в свою власть город и укрепленную башню Антонию, избив находившийся в ней римский гарнизон. Спасся только один сотник, который купил себе пощаду принятием обрезания. Державший римскую сторону первосвященник Анания спрятался было в водосточной трубе, но был найден, вытащен оттуда и убит. Мятеж распространился по всей Палестине и Сирии и сопровождался повсюду не только избиением римских гарнизонов, но и кровопролитными побоищами между греками и иудеями, смертельная вражда между которыми в это время достигла наибольшего ожесточения. Для подавления мятежа к Иерусалиму двинулся правитель Сирии Цестий Галл, но он при Вефороне потерпел поражение, которое еще более подняло дух мятежников и распалило их фанатизм. Тогда оказалось, что наличных римских сил недостаточно было для подавления восстания, и римское правительство отправило на место восстания Веспасиана, одного из лучших своих военачальников, которому дано было в распоряжение вполне достаточное войско для того, чтобы отомстить иудеям за понесенный римлянами позор. Веспасиан первый свой удар направил на Галилею, которая защищалась стотысячным войском из молодых людей под начальством известного иудейского историка Иосифа Флавия. Понятно, что последнему трудно было с своим наскоро набранным и необученным войском выстоять против испытанной храбрости римлян, и города пали один за другим, подвергаясь страшному истреблению со стороны раздраженных римлян.