Толстушка и красавчик

Ермолина Юлиана

Женя с другой. Он целует, обнимает, быть может, даже шепчет слова любви. А вот мне он никогда не говорил их. Да и я сама не говорила. А почему? Чего боялась? Хотела быть гордой. Боялась показать, что я люблю, что он мне самый родной. Не скажу первая, не прогнусь. А разве признаться в любви — это прогнуться? Разве любимый человек не достоин услышать слова любви? Как жаль, что так поздно приходит понимание этого. Сначала боимся признаться, потом боимся любить. Всего боимся, только не боимся главного. Почему-то, не боимся потерять любимого человека! А ведь это — самое страшное. Потерять того — кого любишь. Того — с кем крылья вырастают, с кем хочется дышать, просто дышать одним воздухом.

Глава 36.

Евгений

Я

приехал в Ярославль. Тяжело передвигаться по городу без своего железного коня. Но это ненадолго. Скоро отец отправит его транспортной компанией. Жду с нетерпением. Не в своей тарелке без моцика. Впрочем, сейчас даже он не особо поможет. Нет покоя на душе. Погано и противно. Словно нагадили в душу, да еще и с таким удовольствием.

До своего нового жилища добирался почти минут сорок. По дороге купил бутылку портвейна. Давно не пил, но сегодня есть повод. Отметить начало холостяцкой жизни. Да и вообще, отметить начало новой жизни. Давно хотел свалить подальше от отца, от мачехи. Вот, наконец, получил «волшебный пендель» и ускорил этот процесс. «Пендель» конечно сказочный, многогранный, но бьет он совсем реально, да по живому, по больному. Давненько я так хреново себя не ощущал.

Квартира небольшая, уютная. Мне нравится. Первое мое отдельное жилье. Достал шоколадку, бутылку и сел за стол: «Ну что, Сомов, с новосельем тебя, с началом взрослой жизни». Выпил залпом почти сразу полстакана. Горючая смесь обжигала горло, разливалась жаром внутрь. Противное пойло, но после него должно стать легче. Поэтому закусил шоколадкой и налил еще. Повторял ритуал снова и снова. Сладкий шоколад, к сожалению, плохо перебивал вкус горечи и спирта. Противно, но на душе ещё противнее. Передергивался, но продолжал пить. При этом размышлял.

Маруся, что же ты со мной сделала? Сижу как алкаш, пью в одну харю, жаль только зеркала не хватает для антуража. Почему ты легла в койку с этим уродом? Почему он обнимает тебя, а не я? Почему вообще, все тебя обнимают, кроме меня? Нужно выкинуть тебя из головы, забыть. Наливаю снова себе чудотворного зелья. Оно поможет! Оно должно помочь. Ведь кроме него, сука, больше некому помочь. Выпиваю. Но легче не становится. Сука! Бью по столу кулаком.

Ведьма! Даже бухло не берет. Что же ты со мной сделала? Наливаю еще. Портвейн уже просится назад. Поэтому делаю небольшую паузу. Жую шоколад. Сладкий, как и ее поцелуи. Зараза, да сколько можно-то напоминать о себе. Не хочу себе признаваться, но сейчас бы хотел втянуть в себя запах ее макушки. Ощутить ее объятия. Выдыхаю. Походу, чтобы избавиться от нее понадобится ящик этого гребаного пойла. Как я мог так глубоко ее пустить к себе в душу? Ведь она подобралась к самому сердцу. Нет, не подобралась, а умело заняла собой там все пространство. Если это и называется любовью, то я пас! Я не хочу такой любви. Это больно. Насколько было классно и хорошо в этих отношениях, настолько сейчас хреново и паршиво. Нет серединки. Две крайности. И меня бросает из одной в другую.

Перед глазами ее улыбка, ее смущенный взгляд. Да тот же красный лифчик ее стоит перед глазами. Черт. Неужели она могла спать еще с кем-то? Ревность разрывает изнутри. Сжимаю кулаки от злости. Она моя. Только моя. Стучу кулаками по столу. Сука. Да как же избавиться от этого миража. Я же уехал от нее подальше. Ее здесь нет, аромата ее нет, нет прикосновений, но воспоминания постоянно со мной. Как уничтожить их?

Взял бутылку и выпил прямо из горла. Выдохнул и вытер рукой след от портвейна. Закусил шоколадом. Но он не спас. Еле успел добежать до унитаза. Портвейн вышел наружу. Твою мать, превратился в тряпку. Даже напиться не могу.

Умылся, и лёг в кровать. Благо, усталость от дороги сразу дала о себе знать. Я быстро вырубился.

***

Проснулся, и не сразу понял, где я нахожусь. А да, я же начинаю новую жизнь. Понятно,

что со спиртным была неудачная затея. Придется искать другие варианты, чтобы забыть Марусю. Даже от одного имени щемит сердце. Собрался на пробежку. Бежать по незнакомому городу интересно, есть на что посмотреть, есть чему удивиться. Но даже в этот момент думаю, а что бы сказала на это Маруся, а ей бы понравилось вот здесь? Постоянно в голове только она. И от нее ни спрятаться, ни скрыться. Даже если бы я уехал на другой конец света, она бы всегда была рядом. Ведь сердце всегда с нами, а она уже часть его. Только сейчас я стал это понимать.

Нужно устроиться на работу, так меньше времени будут занимать воспоминания. Я вернулся с пробежки и посмотрел объявления о работе. Без образования, без опыта — только в грузчики. Ну, значит, пойду грузчиком. Убью «двух зайцев». И деньги заработаю, и мысли освобожу от дум.

Меня сразу взяли. Редко когда приходит устраиваться молодой парень, да еще и непьющий.

Так началась моя новая жизнь. Днем я работал, а вечерами приходил, падал и засыпал. Изматывал себя, чтобы мысли были только об отдыхе. И получалось. Ненавидел обед, душ и пробежку. Так как это время забирала у меня Маруся. Она постоянно звала меня, говорила, что скучает. Я отгонял это наваждение, хотя в глубине души мечтал, чтобы это стало явью.

Прошла неделя. Через неделю приехал отец. Я взял выходной. Он мне привез документы из универа. Предложил перевестись в Ярославский универ. И я ему благодарен за это. Ведь я не вернусь в наш город. Слишком много там воспоминаний, разочарований и боли. Повезло, что я сдал сессию, поэтому меня перевели. Теперь я опять студент. Пришлось грузчиком идти в вечернюю смену. Так и продолжалась моя жизнь. Один месяц менялся другим.

К моему удивлению, чем больше времени проходило, тем больше Маруси появлялось в моей жизни. Идя по универу, я вспоминал нашу учебу, наши с ней объятия. На лекциях рассматривал свои руки и вспоминал, что совсем недавно держал ее ладони. Честно сказать, пару раз порывался уехать к ней, вернуться. Увидеть хоть глазком, но останавливал себя. Так сделаю только хуже себе. Ведь не зря люди говорят, что время лечит. Вот и пусть лечит, а я подожду.

Я часто анализировал все события, пытался найти причину, где я прокололся, чего ей не хватало. Но карты не сходились. Ну не могла Маша так играть, не могла она притворяться. Румянец от смущения невозможно искусственно вызвать. Сложно так окликаться на поцелуй, если ты его не хочешь. Что-то тут не так. Я стал понимать, что меня развели. Развели глупо, пошло и неумело. Но самое интересное, что я повелся. Да, она обнималась с физруком, но она была в слезах. Возможно, он просто по-человечески пожалел ее в этот момент. Мою малышку обидели, а он просто оказался рядом. Его последние слова были мне направлены с другим посылом, а не с гордостью, что она его. А ведь он бы гордился, если она была с ним. Как и я гордился, но не уберег. Не уберег ее, нашу любовь. Фото это с другом нашим, тоже ни о чем не говорит. Если бы она лежала в обнимку, улыбалась. Но было похоже, что она спала. Походу неплохой план провернула это сплочённая команда «Чип и Дейл», которые спешат друг другу на помощь.

Даже поняв, что Маша тут не при чем, я не могу вернуться. Эта любовь настолько сильная, что кроме всеобъятной любви, она может стать и разрушающей. Я боюсь ее. Я боюсь таких сильных чувств. Я не могу управлять и контролировать их. Поэтому я скрываюсь от этой любви. Потому что второй раз я уже не смогу это пережить. Лучше сейчас забыть, вырвать с корнем. Ведь чем дальше, тем сложнее. Она прорастает сквозь кожу, становится неотъемлемой твоей частью. И это страшно! Страшно стать настолько зависимым от другого человека. Ты дышишь им, ты живешь одной жизнью на двоих. Я не хочу. Я не смогу выдержать от судьбы такой удар. А он будет, обязательно будет. Меня предадут, меня обманут, от меня уйдут. Как ушла мама…