Толстый демон. Часть 3. Невинной души искуситель
Шрифт:
— В церковь я не хожу, — точнее говоря, в городские церкви его не пускали, о чем сатанист решил умолчать. — Что касается молитвы… Вы задали довольно сложный вопрос. Обычно я возношу хвалы своему Господину в компании нескольких близких друзей, но сейчас они разъехались и я, можно сказать, остался без духовной поддержки. Должен сказать, сложившаяся ситуация действует на меня угнетающе.
— Вы можете посетить наше молитвенное собрание, — немного поколебавшись, предложила проповедница. Все-таки что-то ее в вежливом молодом человеке смущало… — Наше общество собирается в «Факеле», мы вместе читаем Библию, обсуждаем ее, слушаем
Верховный Иерарх в ответ на предложение мило заулыбался.
— Обязательно приду. Обязательно.
Обед, с точки зрения «офисного планктона» — понятие святое. Рабочий день делится на два периода, до и после приема пищи, и не дай бог какому-либо событию помещать сему сакральному действу! Рядовые сотрудники обедать любят. Зато руководители зачастую считают время, потраченное на обед, потерянным впустую и тихо бесятся, не видя возможности как-то избавиться от ненавистного часового промежутка. Останавливает их, как правило, опасение вызвать бунт среди подчиненных.
Алла считала себя неплохим предпринимателем и на людях не экономила. С ее точки зрения, лучше пусть сотрудники питаются на заводе качественно приготовленными блюдами, чем бегают в ближайшее кафе и тратят там свои деньги. Как ни странно, так дешевле выходит. Заводская столовка помимо работников предприятия торговала еще и на вынос, частично окупая затраты, а оставшиеся затраты компенсировались сэкономленным временем и возможностью манипулировать социалкой. Ну, и зарплату повышать пореже. Сама госпожа директор предпочитала обедать в своем кабинете, но еду ей отдельно не готовили — поварята горячую приносили.
Сегодня покушать спокойно не удалось.
— В общем, дела-то неплохо идут.
Дверь не скрипнула, в кабинет никто не входил. Секунду назад Алла готовилась приняться за салат, рассчитывая хотя бы минут двадцать посидеть в тишине, покое и одиночестве, не слыша телефонных звонков и забыв о длиннющей очереди посетителей в приемной. Увы, приходится отложить вилку в сторону — на ближайшем стуле, задумчиво почесывая бородавку на носу, сидит Славомира. Откуда она взялась, непонятно.
— Злобствуют монахи не сильно, чаровникам иноземным отлуп дали, гости дорогие и не шибко завтрева приедут. Только вот, — сложила бабка губки бантиком, — придется тебе, девонька, без меня справляться. Одной.
— Чего так?
— Зол на меня Ассомбаэль, — вздохнула старая ведьма. — Я, вишь, в переговоры сдуру вмешалась и разрешение по его земле ходить дала, вот хозяин твой и злобствует. Оскорбила его, выходит.
— В первый раз, что ли? — усмехнулась Алла. — Ты и раньше за него решала, так?
— Так, да не так. Одно дело — родичу младшему по башке слегка настучать, и совсем иное — за владетеля решения принимать и тем власть его умалить. Может, зря я влезла? Ты не видишь, а Шурик к этой земле уже привязался и уезжать отсюда не собирается. Мог ведь и наброситься, мог…
Младшая женщина из короткой сумбурной речи поняла немногое, в чем с легкой душой и призналась. Славомира вздохнула и принялась объяснять. По ее словам, вмешавшись в проводимые переговоры, ведьма изрядно подпортила Шурику реноме, и теперь тот заимел на нее большой зуб. Ибо каким бы мягким и незлобивым характером дханн не обладал, попытку, пусть и малую, перехватить власть над доменом проигнорировать не может. Да и не хочет.
В последнем Алла сильно сомневалась. Скорее, сидит и страдает.
— В общем, опасаюсь я ему глаза мозолить, — подвела итог рассуждений ведьма. — Уйду на дно до лучших времен. Митьку я уже к тебе домой отправила, присмотри за мальцом, сделай милость.
Все решила, старая ведьма. Интересно, на сколько минут ничегонеделания ее хватит?
— Если что, звони на мобильный или проси о помощи Эвиар, — она девка умная, — подытожила полукровка.
Спустя мгновение она исчезла. Алла моргнула и недоверчиво помахала в воздухе рукой над тем местом, где только что сидела Славомира. Раз — и нету. Здорово. Никаких спецэффектов, ритуалов, воззваний к небесам или чего еще. Свидетельством реальности пребывания бабки служили только старательно выцарапанная на лакированной дубовой столешнице «Кнопка выключения директора» и двенадцать рублей семьдесят копеек, оставленные в виде платы за мимоходом утащенный с тарелки шницель. Как расценить полученные деньги, Алла не знала. К тому, что у нее регулярно пропадает еда со стола, она после появления в доме вечно голодного демона привыкла, но компенсацию за покраденную пищу ей еще не предлагали…
Принятая неплохо знала своего «повелителя» — он действительно заперся в лаборатории и привычно, профессионально страдал. Понимал, что впустую тратит время и только себя накручивает, но ничего поделать не мог. Его трясло. Толстяк метался по маленькой комнатке, сшибая мебель, судорожно пытался понять — как жить дальше? Почему его не оставят в покое?
То есть, как видим, вопросы «кто виноват» и «что делать» Шурика не миновали, а значит, существом он все-таки был интеллигентным. Несмотря на манеры.
Одним словом, в тот момент, когда тишину комфортабельного подземелья нарушил громкий звонок, толстяк находился не в самом уравновешенном состоянии.
— Чего надо?! — рявкнул он, распахивая дверь.
Дима Смирнов, герой и причина свалившихся на Шурика несчастий, в страхе попятился и, не устояв на ногах, шлепнулся на пятую точку. Выглядел он так потешно, что гнев дханна слегка утих.
— Чего пришел-то?
— Славомира Савраковна сказала, что мне лучше какое-то время пожить у вас, — не рискуя вставать с земли, ответил подросток. — Домой мне возвращаться нельзя, а за ее домом следят.
Шурик фыркнул. Упоминание о полукровке снова его разозлило, но он не мог не признать, что смысл в ее словах был — парню действительно лучше пожить у него под присмотром. Хотя насчет слежки бабка наверняка соврала. Да даже если и не соврала… В ее доме Диме ничего не угрожало.
— Ну заходи, гостем будешь, — тон, использованный демоном для приглашения, никак не вязался со смыслом слов. Тем не менее, маленький маг предпочел подчиниться.
Уже внутри, сидя перед открытым холодильником, Шурик поинтересовался: