Толян и его команда
Шрифт:
— Толя, а что там за заявление? — спросил меня Бейбут, когда я зашел в нашу комнату. — Меня в каталажку посадят?
— Никто не посадит, сам министр МВД сказал, что ты молодец и правильно этому гаду врезал. Но старайся по лицу не бить другой раз, — успокоил я.
— И лучше тет-а-тет, чтобы вас не видел никто, — опытно добавил бывалый мент Саня.
Пока переодевался, в комнату зашел тренер. Одетый, значит, в номере не был, в руках у него торт — похоже, подношение Марина Львовна не приняла.
—
— Знаю, хулиганку ему шьют и что-то ещё, — признаюсь я.
— А я молодец, зря вы меня тот раз ругали, — влез Бейбут. — Министр сказал!
— Так это ты устроил? Как? Отменить можешь? — задаёт вопросы тренер.
— Могу, но не буду, он на Бейбута заявление написал, и мне собрался вредить, да там еще, возможно, что-то за ним было, — отвечаю я. — А вам зачем за этого хама беспокоиться?
— Марина просила узнать, у неё муж погиб за речкой, одна дочку воспитывает, — признался тренер. — Трудно ей.
— Игорь Леонидович, а вот об этом я уже побеспокоился. Разговаривал и с ребятами вашими, афганцами, и с сотрудниками горкома ВЛКСМ, чтобы была оказана помощь семьям погибших. У нас в городе тоже хочу такую инициативу внедрить. Вы можете помочь, — говорю я.
— А вообще — да, — светлеет лицом тот.
Открывается дверь, и без стука входит директор гостиницы.
— Так! Кто из вас Штыба?! Зачем человеку жизнь портишь? — злая тетка оглядела нас гневным взглядом.
— Это что за наглость?! Без стука она врывается! А если я тут голый?! — ору я. — Вышла вон!
— Что я не видела? Ты Штыба? — не уходит та. — И не «тыкай» мне.
— Я так понял, мы на «ты». Игорь Леонидович, вы её выведите, или мне опять кому-нибудь позвонить? Боюсь, попрут эту дуру с работы!
— Ах ты, паршивец! Думаешь, попросил папу или маму, и они тебе всё сделают? — злая Марина хороша — лицо выразительное, грудь вздымается.
— Так, вышла вон, ещё раз ворвешься, мы жалобу на тебя напишем. Нет у Толи мамы, умерла, — неожиданно вступился за меня тренер.
Не думал я, что он мою биографию знает. Львовна перестала походить на львицу после такой новости, сдулась, однако, выходя из номера, на прощание сказала:
— Персонал гостиницы имеет право заходить в номера.
— На помойке это будешь рассказывать, — крикнул я уже в закрытую дверь.
Выбесила.
— Ты это… прав, а я дурак, — сказал тренер и тоже вышел из номера.
— Парни, давай в ресторан, отметим это дело, — предложил я.
— Я котлет в кулинарии набрал и горошек зелёный с майонезом купил, — признался Бейбут, доставая маленькую стеклянную баночку майонеза и с десяток котлет в оберточной бумаге.
— Оп-па! У меня тоже вот что есть! — достаю я сыр, сгущёнку и взяточную шоколадку от секретарши Жердакова.
Саня же, зачем-то воровато оглянувшись, достал … бутылку коньяка. Рискуем, однако! Сухой закон, а мы сейчас в тылу врага. Но мы люди мирные и по коридорам, приговорив коньяк, не шарились, залегли спать.
Больше конфликтов не случилось, да и богатая на события поездка и так выдалась насыщенной. Провожали нас местные боксеры как друзей. Надавали с собой и рыбы, и икры, и других местных деликатесов.
— Нужна будет работа тренера — приезжай, возьму! — неожиданно предложил мне начальник СДЮШ.
Ага. Всё бросил и бегу. Волосы назад.
Я в аэропорту всё ждал, что появиться моя Жанна, вместо этого появилась Санькина Огдо, и они процеловались до самой посадки. Одумалась, прикинула, что такого красавца ей так просто не найти и приехала. Хотя, может, как запасной вариант решила придержать парня. Бабы они такие. Правильно Жанна сделала, что не приехала, главный гад обезврежен, но друзья, родственники и прочие подельники его на свободе.
Летим опять на «Ил-86», но конфигурация салона немного другая.
В общаге в первую очередь звоню бабушке, переживаю за неё.
— Да всё хорошо, ты учись там лучше, деньги вышлем тебе, — успокаивает меня бабуля.
— Не надо, спасибо. А как там Снежок? — улыбаюсь я.
— Нет Снежка! — пугает меня бабуля.
Не успел я спросить, а как так, и что случилось, бабуля, поняв, что сказала что-то не то, добавила:
— Снежок — он какой? Белый и круглый был. А этот в грязи весь, шерсть прилипла к шкуре, плоский, а не круглый как раньше, «дожжи» у нас.
В понедельник еду в крайком КПСС, предварительно позвонив и выяснив время, когда меня примет Федирко.
— Ну, а вообще, как съездил? Нормально всё? Не устал? — спросил Павел Стефанович, выслушав мой отчет.
Несмотря на его нейтральный тон, подвох я почуял шкурой.
— И отдохнуть получилось, и поскандалить, — киваю головой я. — Нас Захаров и начальник милиции Жердаков в ресторан даже водили, «Лама» называется, коктейли пили, я с девушкой хорошей познакомился.
— А что пили? — также нейтрально спрашивает первый.
— Я не знаю, платили не мы, нас угощали, — вру я.
— А кто платил? Ах да, Захаров же. Ну, ясно. Жалоба пришла на тебя, мол, вы вместо работы там развлекались, дрались, да бражничали, вот, смотри, — Федирко достал из папки три знакомых мне фото.
— Бражничали? Это что ещё за слово? Старорежимное какое-то, — дурачусь я. — А драться пришлось — в гостинице один хам женщину ударил, пришлось его поучить хорошим манерам. Но ничего, его уже посадили, хотя женщина и забрала заявление, но факт хулиганства налицо, а так как он ещё и сопротивление оказал, то и злостного. А откуда у вас фото?