Толян и его команда
Шрифт:
— Старорежимное, а я кто, по-твоему? — ворчит первый.
— Молодой вы ещё, а «бражничали» наверное, еще тогда, когда динозавры бегали! Сейчас сухой закон! — опять включаю дурачка я.
— Ну, уж и молодой, твоими устами бы … Смотрю, тебя все знают …, — весело смотрит на меня Павел Стефанович. — Значит, этот недруг твой анонимку и написал. Как так быстро дошло письмо, не пойму только?
— У этого Гуцаева брат — начальник аэропорта местного, наверное, передали с кем-нибудь.
— Я точно динозавр, в голове одни заводы, да стройки, вот у тебя жизнь интересная, —
— Зато с заводами у нас всё хорошо! И со стройками! — льщу, хоть и совсем немного, я.
— Ладно, молодец, всё правильно сделал, тебе фотки отдать? — спросил Павел Стефанович, разрывая два мелко исписанных листка из той же папочки.
— Не откажусь, если они вам не нужны — скромно умолчал я о ещё одной их копии у меня в общаге.
— Нужны будут — сфотаем тебя, — жмет руку лидер коммунистов края.
В понедельник Игорь Леонидович пришёл с двумя свежими царапинами на лице, неумело заклеенными пластырем. Жена, скорее всего, расколола его.
— Кошка это, — соврал всем страдалец и лишь мне по секрету шепнул: — Зря я за эту Марину заступался, подсунула мне в чемодан… ну, короче, подсунула … гадость — бельё своё! Скорее всего, не сама, уборщицу попросила. Не поеду в Норильск больше!
Жалко мне его не было — любишь медок люби и холодок. Да и не гадость это! Изысканный подарок на память, как сказали бы в будущем.
В начале апреля определилась дата последних спортивных сборов. С субботы девятнадцатого по двадцать четвертое, причем сборы пройдут в Киеве. Как я примерно помнил, Чернобыльская авария случится числа двадцать пятого или двадцать шестого. А это значит, что после сборов времени в обрез будет. Договорился с Кимом насчет отсрочки от занятий, хоть длинных каникул на майские нет. Мне пошли навстречу, разрешив приехать пятого мая. Третье и четвертое — выходные всё равно, а первое — железный праздник!
Дозвонился до Цзю. Тот, как и три его конкурента, едут в ГДР на «юниор оупен», в тамошний город Шверин. Четверых полуфиналистов возьмут на чемпионат Европы в Данию.
К соревнованиям готовлюсь усиленно. Игорь Леонидович, отлученный видимо от тела жены (надеюсь, временно), пропадает со мной в спортзале постоянно. По две тренировки в день проводим. На улице теплеет, но апрельская погода в Красноярске это что-то. То тепло до плюс десяти, то морозы до минус десяти. А бывает так: проснёшься утром — все покрыто снегом, а к обеду его уже нет, и солнце — хоть загорай. Уборщицы в школе звереют от грязи.
Рядом со школой профилакторий. Вижу газету, выброшенную кем-то из постояльцев, поднимаю её, чтобы отнести в урну. Неожиданно заинтересовался. Газета «Літературна Україна» на украинском языке была ещё от двадцать шестого марта. Моё внимание привлекла статья «Не частное дело» за авторством какой-то Ковалевской. С трудом, но читаю. Меня как обухом по голове ударили слова:
«Ошибки при строительстве третьей части ЧАЭС…
…Положительная обратная связь между мощностью и реактивностью, возникающая при некоторых режимах эксплуатации реактора…
…Наличие так называемого концевого эффекта…»
…Недостатки не отражены должным образом
…Может произойти авария без вмешательства персонала».
Твою мать! Ведь всё подробно расписала про недостатки реакторов и про возможную аварию. Она что, тоже попаданка?
Телефон моего конкурента за место в сборной Артемьева у меня есть. Набираю.
— Он в школе, — отвечает мне женский голос в трубке.
— А Вика дома? — интересуюсь я.
— До-о-очь, тебя жених тут спрашивает, — кричит вглубь комнаты женщина.
Глава 39
Глава 39
— Привет, жених! — радостно кричит Вика. — В гости приедешь?
— Если твой брат меня не покалечит на сборах, — шучу я.
— Сборы! Точно! У вас они в Киеве, жаль, что рано закончатся, так бы можно было в Киеве мой день рожденья и отметить.
— У тебя же друзья-подруги, всех в Киев везти? — усомнился я.
— Ну да! А чего звонишь? — спросила она уже спокойнее.
— Статью в газете прочитал про вашу атомную станцию, — честно сказал я.
— Статью? И что, сразу про меня вспомнил? Приятно, приятно.
— Знала бы ты что там, в газете этой. Хочу попросить, чтобы ты папе дала её почитать. Это важно.
— Говори, что за газета, — и, записав вводные данные, задумчиво произнесла: — В библиотеке нашей она может быть, да и фамилия журналистки знакома! Точно! Ма-а-ам, а тёть Люба в Киеве живет, что ли? Ну, какая… с папиной работы, редактор «Трибуны энергетика».
— Ты её знаешь? — удивился я тесноте мира.
— Даже в гостях была у неё. Надо же, статья … Обязательно скажу папе!
Стало полегче, и остаток времени до отъезда уже спокойно жил без мыслей ненужных.
К поездкам я привык. Хоть и лететь пришлось через Москву, сделал это с привычной легкостью и без чужой опеки. Прилетел в Киев рано. Ехать надо в гостиницу, вернее, в какой-то гостиный дом на левой стороне Днепра, потом уже выяснил, что это недалеко от метро «Пионерская». Город я не знаю совсем — ни в прошлой жизни, ни в этой я здесь не был, поэтому пришлось купить карту города. Но и она не помогла. Начал спрашивать у прохожих. Язык до Киева доведет, конечно, а вот в Киеве может и не помочь. Здесь много приезжих, сами не ориентируются. Плюнул, отстоял очередь на такси и доехал с шиком. При заселении дали заполнять анкету. Заполнил. Жду своей очереди. Пока жду, читаю «Советский спорт».
— Ты что такое интересное читаешь, конкурент? — слышу я веселый голос Артемьева.
— Здоровеньки булы! — показываю я познания в местном языке. — Да вот отчет о матче «Динамо Киев» с «Дуклой», — честно признаюсь я.
— Молодцы, вышли в финал, только «Атлетико Мадриду», скорее всего, проиграют второго мая, — услышал я голос дядьки, тоже ожидающего заселения.
— Три ноль выиграют, — уверенно возразил я.
— Может и не три ноль, но выиграют! Молодец, парень! В футболе разбираешься! — неожиданно в разговор вступил ещё один собеседник — улыбчивый губастый парень.