Том 1. Романтики. Блистающие облака
Шрифт:
— При чем тут жена?
— Сначала спрашивайте, я отвечу сразу на все вопросы.
— У вас тетради моего брата? В комнате было тихо.
— Где Ли Ван?
Батурин услышал как бы новый мужской голос, — он хрипло сказал:
— Достаточно! Тетради вашего брата здесь, в портфеле. Это интереснейший документ. Насколько я помню, вы его не читали. Теперь, оказывается, вы им сильно заинтересованы. Ваше любопытство подозрительно. Слушайте. Но… спокойно. Да, я жил с проституткой, и ее убил Ли Ван. Ли Ван здесь. Надеюсь, что для вас этого довольно. Повторяю, вы все еще — моя жена. За каждый мой шаг вы ответите вместе со мной. Я
— Отдайте мне тетради и выпустите меня. Я не сделаю вам зла.
Мужчина засмеялся и опять начал насвистывать. Батурин вынул револьвер и перевел кнопку на «огонь».
— Я жду…
После минутного молчания Батурин услышал звенящую и ясную фразу:
— Вы — подлец, Пиррисон! Вы убили эту девушку!
— Не кричите. Всегда убирают тех, кто слишком догадлив. Бросьте глупости. Девушка много знала.
Пиррисон говорил теперь горячо и неосторожно.
— Боюсь, что вы тоже слишком догадливы. Я — солдат, я каждый день рискую головой. Это чудовищное сплетение обстоятельств, не больше, что вам удалось узнать так много. Я согласен отдать вам часть тетради. Вам нужна память о вашем брате, — он был храбрый и умный человек. Вот, берите (на стол что-то упало). Уходите сейчас же. Завтра вас не должно быть в Тифлисе. Каждый ваш шаг я прослежу и в случае… — Пиррисон остановился, — но вы понимаете сами. Я сказал, что Ли Ван здесь. Даже больше, я ждал вас к себе в ближайшие дни, — дом в Сололаках вот-вот развалится. Здесь вы могли бы устроиться с большим комфортом. Можете передать этому дураку в морской фуражке, что он кончит плохо. За это я ручаюсь. А теперь — вон!
Пиррисон, видимо, волновался. Темная кровь ударила Батурину в голову, на секунду ему показалось, что он ослеп.
— Так вот что… — Нелидова говорила громко. — Ну, ладно же…
Батурин услышал легкий крик, возню. Пиррисон быстро прошептал:
— Тише, ты, дрянь!
Упал стул. Батурин услышал тяжелый стон и сильно ударил плечом в дверь. Она распахнулась легко и бесшумно. Полутьма комнаты ослепила его. Пиррисон стоял спиной к нему, навалившись на стол и зажимая Нелидовой рот, — с пальцев его текла кровь. Нелидова полулежала на столе, упираясь в его грудь руками, глаза ее были закрыты.
Первое, что ясно заметил Батурин, — шнур от настольной лампы. Он наклонился и рванул его, — лампа с грохотом упала и погасла.
— Кто там? — крикнул Пиррисон, и голос его сорвался.
— Стоп! — Батурин до боли сжал в руке рукоятку револьвера. — Тихо… или я буду стрелять.
Пиррисон повернулся и медленно отступал к окну. Круглые и взбешенные глаза его перебегали с раскрытой двери на Батурина, — из комнаты Батурина падал желтый свет.
Батурин поднял револьвер. Первый раз в жизни он так близко целился в человека. Не спуская с Пиррисона глаз, он осторожно шел к столу. На столе лежал желтый, тугой портфель.
Нелидова сидела на столе, глаза ее были широко открыты, она что-то беззвучно шептала, глядя на Батурина, губы ее были в крови.
В зеркало Батурин заметил, что Пиррисон тянет руку к заднему карману брюк.
— Ну, где же Ли Ван? — Батурин не узнал своего голоса. — Вернул он вам вашу простыню?
Пиррисон
«Стой, не уйдешь!» — подумал Батурин. Кто-то сильно толкнул его в плечо. Глухо хлопнул дамский браунинг, в четырехугольнике открытой в соседний номер двери метнулась квадратная спина Пиррисона.
Батурин увидел вдруг исполинские звезды, ему показалось, что на плече у него переломили толстую бамбуковую палку. Он споткнулся и упал вниз лицом. Последнее, что он помнил, — сильный ветер и женский крик.
Потом его долго и мутно качало, и лампочки, множество лампочек слепило глаза.
— Все кончилось, — прошептал он и вздохнул. — Нет, ничего, все кончилось… Не сердитесь…
Очнулся он через сутки в больнице на Цхнетской улице. В белой палате стоял синеватый вечерний свет, — еще не зажигали ламп.
Батурин хотел повернуться к стене, — слезы подступили к горлу: левое плечо хрустнуло и горячо заныло. Он искоса взглянул на него, — оно было забинтовано, и рука накрепко прибинтована к туловищу полотняными бинтами. Пахло йодом, больничной чистотой.
Тишина была прекрасна. Батурин прислушался и не услышал ничего — ни мягкого шарканья туфель, ни хлопанья дверей, ни отдаленных голосов. Казалось, что он покинут в этой белизне и пустынности, что капитан, Берг и Глан ушли в небытие, их нет… Нет беспорядочной жизни, не надо думать о чужих и загромождающих душу вещах.
Правой рукой он осторожно провел по лбу, — испарина выступила на нем. Невесомая пустая усталость лежала в теле; хотелось горячего крепкого вина.
«Лежать бы месяц-два, — подумал Батурин. — Лежать, засыпать, просыпаться и думать о Вале, о старинном портовом городе, откуда уехала Нелидова, может быть, так и умереть в этом белом молчании».
— Никого не хочу, — прошептал Батурин. — Не хочу никого, даже ее, Нелидову. Девочка запуталась в жизни. Она любит этого негодяя. Ну и пусть. Пусть он душит ее, бьет, пусть она дрожит перед ним, как собачонка.
Он мстил за Валю, за мучительные мысли о счастье, о чистоте человеческих помыслов. Новую свою веру в человека, в вечную его молодость он как бы закрепил своей кровью.
Он догадывался, что Пиррисон ускользнул, но думал, что дни его можно пересчитать по пальцам.
«Жаль, что ушел, — подумал он о Пиррисоне. — Как это я промахнулся!»
Он вспомнил о Ли Ване, забеспокоился, дотянулся до кнопки на столике и позвонил. Звонка не было слышно, — он потонул в глубине вечернего безмолвия. Пришла молоденькая грузинка-сестра и сказала ласково:
— А… вы очнулись. Хотите горячего?
— Да… — Батурин задыхался от слабости. — Да… Мне нужно срочно видеть капитана Кравченко. Запишите адрес и вызовите его ко мне.
До конца приемного времени оставалось больше часа. Батурин тревожился, смотрел на дверь. Ему казалось, что сестра забыла послать за капитаном.
Вместо капитана пришел Берг. Он боялся громко говорить, поглядывал на Батурина и мял в руках кепку.
— Ну, слава богу, — сказал он шепотом. — Наконец вы очнулись. У вас прострелено плечо, рана несерьезная. Обморок у вас был из-за нервного потрясения. Лежите, не двигайтесь. Я сам расскажу вам все по порядку.