Том 1. Шпион, или Повесть о нейтральной территории
Шрифт:
В присутствии Данвуди главарь шайки скиннеров ощущал неловкость, какую обычно испытывает порок перед лицом истинной добродетели; но едва лишь он вместе с Лоутоном вышел из «отеля», как сразу решил, что Лоутон одного с ним поля ягода и при случае может быть полезен. В обращении капитана была какая-то мрачность, обманывавшая большинство людей, не знавших его близко. Недаром в отряде многие говорили: «Капитан смеется только тогда, когда собирается кого-нибудь наказать». Подойдя к Лоутону поближе, мародер завел такой доверительный разговор:
— Всегда полезно уметь
На это вступление капитан ответил лишь неопределенным звуком, что разбойник истолковал как знак одобрения.
— Майор Данвуди, видать, на хорошем счету у Вашингтона,— продолжал скиннер; в его тоне слышалось, однако, сомнение.
— Некоторые так думают.
— В Вест-Честере многие патриоты хотели бы, чтобы кавалерией командовал другой офицер. А что до меня, так я бы мог оказать немало услуг Америке, ежели бы меня и моих молодцов порой прикрывали войска. Таких услуг, что в сравнении с ними поимка разносчика — сущие пустяки.
— Вот как! Какие же это услуги?
— А такие, что были бы не менее выгодны офицеру, чем нам,— ответил скиннер, бросив на капитана многозначительный взгляд.
— И что вы можете сделать? — несколько нетерпеливо спросил Лоутон и ускорил шаг, чтоб спутники не услышали разговора.
— А вот что: мы могли бы даже под дулами пушек славно поживиться неподалеку от расположения королевской армии, если бы виргинская кавалерия защитила нас от солдат де Ланей и прикрыла отступление, чтоб нам не отрезали путь со стороны Кингс-Бриджа.
— А я-то думал, что ковбои там все прибрали к рукам.
— Понемногу и прибирают, но им приходится с нами делиться. Я был там два раза и заключил с ними соглашение; в первый раз они поступили по совести, но во второй напали на нас и всю добычу захватили себе.
— Какой бесчестный поступок! Неужто порядочный человек станет связываться с такими негодяями?
— Приходится вступать в соглашение кое с кем из них, а не то мы можем завалиться; но, конечно, бесчестный человек хуже последней скотины. А как, по-вашему, майору Данвуди можно доверять?
— В делах чести, вы хотите сказать?
— Конечно. Знаете, ведь все были хорошего мнения об Арнольде, пока не поймали майора королевских войск.
— Не думаю, чтоб майор Данвуди согласился продать своих, как это собирался сделать Арнольд, но вряд ли ему можно довериться в таком щекотливом деле, как ваше.
— Я тоже так думаю,— заметил скиннер с самодовольным видом, говорившим о том, что он в восторге от своей проницательности. Они подошли к довольно богатому фермерскому дому. Обширные строения во дворе были по тем временам совсем в хорошем состоянии. В сараях разместились солдаты; под длинным навесом, защищавшим от пронизывающего северного ветра, стояли лошади и спокойно жевали сено. Они были оседланы, и их можно было быстро взнуздать. Извинившись перед своими спутниками, Лоутон на минуту вошел в дом. Он вернулся, держа в руке обыкновенный конюшенный фонарь, и повел скиннеров в большой фруктовый сад, с трех сторон окружавший постройки. Мародеры молча шли за капитаном, полагая, что он ищет уединенное место,
Тут-то главарь шайки возобновил беседу, надеясь еще больше расположить к себе капитана и произвести на него впечатление человека с головой.
— А как вы думаете, возьмут колонии в конце концов верх над королем? — спросил он с важным видом политика.
— Возьмут ли колонии верх? — повторил капитан запальчиво, однако сдержался и продолжал спокойно: — А как же иначе? Если французы помогут нам оружием и деньгами, мы прогоним королевские войска не позже чем через шесть месяцев.
— Я тоже на это надеюсь. Тогда у нас будет свободное правительство, и мы, борцы, получим награду.
— Еще бы! — воскликнул Лоутон.— Ваши права неоспоримы. А всех этих подлых тори, которые живут припеваючи у себя дома и хлопочут только о своих фермах, по заслугам заклеймят позором. У вас, конечно, нет фермы?
— Пока что нет, но худо будет, если я не обзаведусь домиком до заключения мира.
— Верно, тот, кто блюдет, свои интересы, соблюдает интересы родины; превозносите свои заслуги, ругайте почем зря тори, и ставлю свои шпоры против ржавого гвоздя, что вам предложат в Вест-Честере должность клерка.
— А не кажется ли вам, что люди из отряда Паулдинга сваляли дурака, не дав уйти адъютанту генерала? — уже отбросив всякую осторожность, спросил скиннер, обманутый простотой обращения Лоутона.
— «Сваляли дурака»! — с горьким смехом вскричал Лоутон.— Еще бы: король Георг заплатил бы им куда больше, чем конгресс,— ведь он богаче! Он даровал бы им и дворянство! Но, слава богу, в нашем народе живет замечательный дух. Люди, у которых нет ни гроша за душой, действуют так, словно в награду за верность получат все богатства Индии. Не все же такие мерзавцы, как ты, не то мы давно были бы уже рабами Англии!
— Как! — отскочив, воскликнул скиннер и навел мушкет на грудь Лоутона.— Меня предали, вы мне враг!
— Негодяй! — крикнул Лоутон, и его сабля, зазвенев в ножнах, вышибла мушкет из рук скиннера.— Попробуй-ка еще раз прицелиться в меня, и я разрублю тебя пополам.
— Так вы не заплатите нам, капитан Лоутон? — спросил мародер, дрожа всем телом, потому что он увидел, как конные драгуны молча окружили его шайку.
— Не заплатим? Ну как же, свое вы получите сполна! Вот деньги, которые полковник Синглтон прислал за поимку шпиона.— И Лоутон с презрением бросил к ногам мародера мешок с золотом.— Сложите оружие, негодяи, и проверьте, все ли здесь на месте.
Перепуганные бандиты выполнили приказ, и, пока они с жадностью считали гинеи, несколько солдат незаметно для них выбили кремни из их мушкетов.
— Ну как, не надули вас? — нетерпеливо спросил капитан.
— Нет, все деньги тут,— ответил главарь.— Теперь мы, с вашего позволения, разойдемся по домам.
— Стой! Свое обещание мы выполнили, а теперь восстановим справедливость. Мы заплатили вам за поимку шпиона, но накажем вас за поджоги, грабежи и убийства. Хватайте их, ребята, и всыпьте каждому по сорок горячих.