Том 1. Стихотворения

Бальмонт Константин Дмитриевич

Равнина («Как угрюмый кошмар исполина…»)

Как угрюмый кошмар исполина, Поглотивши луга и леса, Без конца протянулась равнина, И краями ушла в Небеса. И краями пронзила пространство, И до звезд прикоснулась вдали, Затенив мировое убранство Монотонной печалью Земли. И далекие звезды застыли В беспредельности мертвых Небес, Как огни бриллиантовой пыли На лазури предвечных завес. И в просторе пустыни бесплодной, Где недвижен кошмар мировой, Только носится ветер холодный, Шевеля пожелтевшей травой.

В

царстве льдов

Sit down; and let us upon that point fix all-our eyes, that point there. Make а dull silence, till you feel а sudden sadness give us new soul.

Beaumont

Сядемте; устремим все наше внимание на ту точку, вон на ту точку. Предадимся мрачному молчанию, пока вы не почувствуете, что внезапная скорбь дает нам новую душу.

Бомонт

В царстве льдов

1

Как призраки огромные, Стоят немые льды. Над ними тучи темные, Под ними глубь воды. Когда Луна, – гасильница Туманных бледных звезд, – Небесная кадильница, – Раскинет светлый мост, Раскинет мост сверкающий Над царством белых льдов, – Пустынею нетающей Идут ряды врагов.

2

Туманные видения Искателей земли Для жадного стремления Преграду здесь нашли. И были здесь отвергнуты Холодною волной, Отвергнуты, повергнуты Пустыней ледяной. Засыпаны бездушными Пушинками снегов, Покрыты равнодушными Тенями облаков.

3

Но раз в году, единственный, В ту ночь как новый год Рождается таинственный Из бездны темных вод, – Путями заповедными Покинув Океан, Луна горит победными Лучами сквозь туман. И раз в году, единственный, За гранью мертвых вод, За дымкою таинственной Умершее живет.

4

Из бездны отдаления, Искатели земли, Встают, как привидения, Немые корабли. И мачтами возносятся Высоко в небеса, И точно в битву просятся Седые паруса. Но снова, караванами, Растают корабли, Не встретив за туманами Неведомой земли.

5

И вслед за ними, – смутные Угрозы царству льдов, – Растут ежеминутные Толпы иных врагов. То люди первородные, Избранники Судьбы, В мечтаниях – свободные, В скитаниях – рабы. Но, вставши на мгновение Угрозой царству льдов, Бледнеют привидения, Редеют тени снов.

6

Другие первозданные Игралища страстей, Идут виденья странные, – Похожи на людей. Гигантские чудовища, – Тяжелый сон веков, – Идут искать сокровища, Заветных берегов. И в страхе на мгновение, Звучит скала к скале, – Но вот уже видения Растаяли во мгле.

7

Безбрежно озаренная Мерцанием Луны, Молчит пустыня сонная И вечно видит сны. И видит сны преступные, – Судьбы неправый суд. Но, вечно недоступные, Оплоты льдов растут. В насмешку над исканьями Восходит их краса – Немыми очертаньями В немые Небеса.

Что слышно в горах?

«Что ты слышишь в горах?» ты спросила меня. «Что ты слышишь в горах?» я спросил. «Расскажи мне сначала.» «Пробужденье веселого летнего дня», Ты с улыбкою мне отвечала. «Мелодичное пенье альпийских рожков, И блеянье овец, и мычанье быков, И журчанье ключей искрометных, Над вершиной бесшумный полет облаков, Пенье птиц, крики птиц перелетных… Ну, а ты?»      И, задумавшись, я отвечал: – «Нет, мне слышен не шепот, а ропот, Ропот черной грозы, и раскатный обвал, Точно демонов яростный топот, Заблудившихся путников горестный крик, Монотонно-гремящее эхо, Человеческих воплей ответный двойник, Звук чьего-то злорадного смеха. И еще, что слышнее всех бурь и громов, Что страшнее, чем звон долголетних оков И тяжелые муки изгнанья: – Это – сон вековых непробудных снегов, Это – Смерти молчанье…»

Морская пена

Как пена морская, на миг возникая, Погибнет, сверкая, растает дождем, – Мы, дети мгновенья, живем для стремленья, И в море забвенья могилу найдем. Зачем ежечасно, волнуясь напрасно, Стремимся мы страстно к обманной мечте? Зачем мы рыдаем, скользим и блистаем, И вновь пропадаем в немой пустоте? О, жизни волненье! Блаженство, мученье! Печаль и сомненье! Как жалко мне вас! Бежать бы мне вечно, дышать бесконечно, Светиться беспечно в полуденный час!

В лабиринте

Проходя по лабиринту

Позабыв о блеске Солнца, в свете призрачных огней, Проходя по лабиринту бесконечных ступеней, С каждым шагом холодею, с каждым днем темнее грусть| Все, что было, все, что будет, знаю, знаю наизусть. Было много… Сны, надежды, свежесть чувства, чистота А теперь душа измята, извращенна, и пуста. Я устал. Весна поблекла. С Небом порван мой завет. Тридцать лет моих я прожил. Больше молодости нет. Я в бесцельности блуждаю, в беспредельности грущу, И, утратив счет ошибкам, больше Бога не ищу. Я хотел от сердца к Небу перебросить светлый мост, – Сердце прокляло созвездья, сердце хочет лучших звезд. Что же мне еще осталось? С каждым шагом холодеть? И на все, что просит счастья, с безучастием глядеть? О, последняя надежда, свет измученной души, Смерть, услада всех страданий, Смерть, я жду тебя, спеши!

Она придет

Она придет ко мне безмолвная, Она придет ко мне бесстрастная, Непостижимой неги полная, Успокоительно-прекрасная. Она придет как сон таинственный, Как звук родной во мгле изгнания, И сладок будет миг единственный На грани мрака и сознания. Я буду тихим, буду радостным, Изведав счастье примирения, Я буду полон чувством сладостным, Неизъяснимостью забвения. Безгласно буду я беседовать С моей душою улетающей, Безгласно буду проповедовать О силе жизни созидающей, – О силе Правды, не скудеющей За невозбранными пределами, И над умершим тихо веющей В последний раз крылами белыми.